Капитан Краснов оглядел территорию. Из-за дома виднелись два минарета и массивный купол мечети. Краснов вспомнил, как его мама, учительница математики в близлежащей школе, рассказывала, что, когда утром она в классе давала самостоятельную работу и все затихали, а мулла начинал петь, дети начинали смеяться, сползая со стульев. Это было для них очень непривычно, а потому смешно. Ей самой, несмотря на двадцать лет работы в школе, также непривычно было слушать этот завывающий голос.

– Капитан, держи! – вывел его из задумчивости голос Игоря Ивановича.

Краснов обернулся. Багажник джипа был открыт, из красной коробки с золотой надписью свадебного магазина один из охранников доставал автоматы Калашникова. «Старый верный «калаш», – удивился капитан, – зачем он здесь?» Но автомат принял, проверил, патроны рассовал по карманам разгрузки.

– В столице волнения, – ответил на незаданный вопрос Игорь Иванович, – возможно, придётся прорываться с боем.

Старлей и трое его бойцов тоже получили по «калашу» и сели в «Икарус», который сразу же выехал из ворот.

– А нам, ребятки, предстоит ещё работа, – сказал Игорь Иванович.

Он отдал какую-то команду на фарси. Один из охранников распаковал очередную «свадебную» коробку, достал очередной «свадебный наряд», который капитан Краснов знал под названием РПК-74М[4]. Лиза по-хозяйски приняла РПК и, как ни в чём не бывало, будто всю жизнь только этим и занималась, уселась на заднем сиденье лимузина, уложив пулемёт на сиденье между собой и капитаном Красновым.

– Поехали, – отдал команду Игорь Иванович водителю.

Автомашины вновь выехали на Ленинский проспект и направились в сторону центра.

Если полоса в центр была более или менее свободной, то дорога из города оказалась забита машинами, будто был не сентябрь, а одна из летних пятниц, когда москвичи в массовом порядке стремятся выбраться за город на дачи.

Выехав на Ярославку, машины попали в пробку, созданную такими же выезжающими из столицы. Тут уже ни маячок, ни внешний вид пассажиров в ОЗК, противогазах и с оружием не помогал. Движение было настолько плотным, что все машины еле ползли, и вырваться из пробки не было никакой возможности.

– Боец, как только удастся, прижмись влево и дуй по встречной полосе, а то мы тут будем сидеть до завтра, – распорядился Игорь Иванович.

Боец хотел возразить, но передумал. Машины понеслись по встречке. Оценив удобство такого беспредела, за ними тут же пристроились ещё несколько авто, следующих в том же направлении.

Костя ввалился в холл, обвешанный какими-то сумками и пакетами, лицо его было бледным.

– Привет, ну, как вы тут?

Одна из дверей открылась. Валентин Александрович вышел в холл.

– Итак, молодой человек, – обратился он к Володьке, – всё у вас хорошо, никакой патологии не выявлено, так и передайте своему педиатру. А, Гера, Игорь, здравствуйте. Вы ко мне? Пошли в кабинет. До свидания, молодой человек! Всего вам хорошего, – произнёс Валентин Александрович, приобнял друзей и направился к двери, откуда он только что вышел.

– Мы, Валя, хотели обсудить с тобой ситуацию с вирусом. Как ты думаешь… – окончание вопроса Ольга не услышала, так как дверь тихо закрылась.

Володька кинулся к Косте. Тот бросил на диван сумки и пакеты, подхватил мальчика, закружил его.

– Оля, вы исследование закончили?

– Да, можем ехать домой.

– Нет, Оля, мне звонил Максим. Тебе он не может дозвониться.

Ольга достала сотовый, звук был отключен.

– Максим просил нас ждать его здесь, в лаборатории, – продолжил Костя.

– Но как…

Ольга не успела договорить. На стене ожила, замигала лампа. Людмила Ивановна взглянула на неё: