– Действительно, сударь, одеты вы, прошу прощения, более чем странно.

С легкой руки «совковых» писателей облик городового царской России сформировался как стереотип гоголевского Держиморды – эдакий здоровый бугай, причем обязательно хамоватый и не дурак кулаком в рыло зарядить. И сейчас Стас с интересом разглядывал унтера. Ну, разве что здоровый, конечно: рост за сто девяносто, это точно. Литые плечи, ни грамма лишнего веса, кисти рук (именно они очень многое говорят об уровне подготовки) как у хорошего бойца – широкое запястье, крепкая ладонь, пальцы сухие и сильные.

В остальном, как говорится, с точностью до наоборот. Держится, как профессионал – уверенно, но без хамства. Глаз цепкий, как у хорошего опера. Когда он окинул Стаса быстрым взглядом, тому, грешным делом, показалось, что он и ствол под курткой засек. Хотя, по идее, не должен бы…

– Будьте любезны, господин москвич, предъявить мне свой паспорт. И вы документы свои несите, – это уже извозчику.

Тот вздохнул и покорно поплелся к пролетке.

– Ну-с…

– Паспорта у меня с собой нет, – спокойно ответил Стас, лихорадочно соображая, стоит ли предъявлять служебное удостоверение. «Ксива» действительна до 1995 года. Трудно предсказать реакцию городового на такой документ. Ни черта, конечно, не понятно, но то, что он каким-то макаром провалился во времени – печальный факт. «Бритва Оккама» сбоев не дает – ничем другим происходящее объяснить было нельзя.

– Ну, что ж вы так-то… – Полицейский укоризненно покачал головой. – Разве вам неизвестно, господин…

Он вопросительно посмотрел на Стаса.

– Сизов Станислав Юрьевич.

– …господин Сизов, что при ношении оружия паспорт обязательно нужно иметь при себе? Это же у вас пистолет под курткой, я не ошибаюсь?

Пока он произносил эту тираду, Стас уже прокачал вариант – как ему в этой дурацкой ситуации поступить.

– Господин городовой, у меня есть служебное удостоверение. Но, боюсь, если я его предъявлю, ситуация запутается еще больше.

– И что вы предлагаете?

По глазам полицейского было видно, что он тоже прокачивает возможные варианты.

– Я прошу вас сопроводить меня в полицейское управление. Это ведь рядом, если не ошибаюсь? К господину извозчику у меня претензий нет. Но его данные я бы записал, на случай, если вы в моем рассказе усомнитесь.

– Гм, – хмыкнул унтер. – Нечасто, надо сказать, меня самого приглашают пройти в управление. Обычно бывает наоборот. Запоминать извозчика нужды нет, потому что он нас и довезет. Не так ли, Артем Ефимыч?

– Дык, мы завсегда, – просиял возница, у которого после слов Стаса, было видно, камень с души свалился. – Прошу!

– Вы позволите мне сесть вперед? – любезно поинтересовался у стража порядка Стас.

Он предпочел не дожидаться приглашения унтера. Ежу понятно, что тот спину не подставит.

– Сделайте одолжение, – чуть заметно усмехнулся тот.

«Не задержание, а прямо светский раут какой-то, – подумал Стас, усаживаясь на мягкое сиденье. – Цирлих-манирлих».

Городовой, придерживая шашку, уселся напротив, извозчик свистнул, и под цокот кованых копыт пролетка проворно свернула в Большой Гнездниковский.

«Вот же занесла нелегкая, – мелькнуло в голове. – И что родителям сообщат? Пропал без вести при исполнении?»

А может, его обратно в свое время перекинет? Нечто подобное он краем уха слышал… или читал… и, что самое смешное, зафиксированы такие случаи были именно в царской жандармерии, да еще парочка за границей – кажется, в Англии.

…Как и ожидал опытный опер, пролетка остановилась не у главного крыльца.

По знаку городового извозчик придержал лошадей у незаметного подъезда.