– Они действительно нужны? – поинтересовался Джордж. – Я никогда не имел дела с большими ускорениями.

– Мы будем в защитной окружающей среде, – пояснила Хатч. – Это та же система, что создает искусственную гравитацию для компенсации воздействий ускорения. Но не всех и не полностью. Те, кто не пристегнется, могут пострадать.

– О-о, кто бы мог подумать.

Хатч провела всех к мостику и объявила, что они будут тут желанными гостями в любое время, когда вздумают забежать и поздороваться, а если ее не окажется на месте, то Билл с радостью побеседует с ними о чем угодно. В этот момент, согласно расписанию, Билл поздоровался с гостями.

Затем Хатч каждому показала отведенную ему каюту.

– Обычно, – проговорила она, – приходится довольно аккуратно расходовать, например, воду, стараясь назначать разное время для душа и тому подобного. Но поскольку в этом полете нас мало, то это не станет проблемой. – Закончив знакомство с кораблем, она поинтересовалась, есть ли у кого вопросы.

– Один, – сказала Аликс. Она как будто бы слегка стеснялась. – Не сомневаюсь, вы в отличной физической форме, но что если…

– …со мной что-то случится?

– Да. Я не считаю, что обязательно что-то произойдет, но просто на всякий случай… как тогда мы вернулись бы назад?

– Билл вполне способен доставить вас домой, – ответила Хатч. – От вас требуется только сообщить ему, что я отошла в лучший мир, и попросить его вернуть вас обратно. – Она улыбнулась и огляделась. – Что-нибудь еще? Если нет, полагаю, пора занять места и стартовать.

Любое ожидание – отчасти страдание.

Бенджамин Уинкомб. Мораль и религиозные афоризмы. 1753

Удивительно, но это оказалась самая спокойная и ненавязчивая группа из всех, что Хатч доводилось перевозить. Джордж большую часть времени проводил в кают-компании, сосредоточенно изучая секретные финансовые отчеты.

– Отслеживаю тенденции, – пояснил он Хатч, быстро оживляясь и радуясь возможности поболтать на знакомую тему. – Вот здесь-то и крутятся деньги.

Аликс намечала планы для новой постановки под рабочим названием «Сбрасывай одежду и беги», премьера которой, по ее словам, была намечена на следующую осень. Насколько она была серьезна, Хатч вряд ли могла определить. Аликс и Хатч по очереди становились четвертой участницей игры в бридж – с Германом, Питом и Биллом.

Время от времени они развлекались. Билл включал музыку, и они пели хором, как в программе «Пойте с нами», хотя Хатч чувствовала некую несоразмерность, сравнивая свой голос с красивым контральто Аликс.

– У тебя хороший голос, Хатч, – уверяла Аликс. – Ты наверняка могла бы профессионально петь, если бы захотела.

Хатч на это не купилась.

– Нет, я серьезно. Тебе нужно только чуть-чуть практики. И, разумеется, избавиться от самоограничений.

– Каких?

Легкая задержка дыхания.

– О, дорогая, у тебя их целый воз.

Во время полета Аликс и Герман придерживались строгой программы тренировок. Хатч, которая всегда была очень аккуратна относительно посещения спортивного зала, в этом оказалась куда более небрежной.

Еще они смотрели кино. У них были разные вкусы, но фильмы крутили каждый вечер, и все набивались в голографический отсек, чтобы посмотреть на ночь триллер, кинороман или что-нибудь еще. Они по очереди разыгрывали главные и эпизодические роли. Герману доставляло удовольствие быть Элом Трентом, прославленным детективом Джейсона Кордмана; Джордж в один из памятных вечеров явился Юлием Цезарем; а Хатч, приняв вызов, позволила себе изобразить укрытого за маской супергероя двадцать первого века