– Да я его голыми руками!.. – пообещал Николай Львович и отправился во двор на разборки со своим соседом Балябиным и его болонкой. Нашёл их, прогуливающихся у соседнего подъезда.

– А, Лёвыч! – обрадовался Балябин, протягивая руку Николаю Львовичу. – А я уж думал, не выйдешь! Ну, что тебе подставлять – скулу, глаз? Или пинком ограничишься? Мне тут твоя сейчас таких наобещала, что мы с Пушком до сих пор дрожим со страху.

– Да брось ты, Виталик! Чего не бывает по-соседски? – примирительно сказал Николай Львович. – Ты только это… Как-то помягче с моей женой, что ли. Всё же женщина, как-никак.

– Женщина… Знаешь, как она меня тут понесла? – обидчиво сказал Балябин. – Не каждый мужик так сумеет! А всё из-за чего? Ну, не уследил я, описал Пушок вон тот тополёк, всего делов-то! По-большому же он у меня дома ходит, в лоток. Приучил, вот такая вот, понимаешь, он у меня умница. А твоя как понесла нас! Ой, не любит она меня, Лёвыч. А за что, не пойму.

– Поймёшь, поймёшь, – пообещал Николай Львович. – У меня вот пара стольников есть…

– И у меня стольник за подкладку завалился, – обрадованно заявил Балябин.

– Ну так чего же мы стоим? Пошли вон в «Загляни», пропустим на мировую по кружке-другой пивка!

Через пару часов соседи возвращались домой в обнимку, громко распевая про «Мой маленький плот», а впереди них без поводка весело бежал Пушок, методично описывая каждое попадающееся ему дерево, как будто это не его хозяин, а он выдул три литра пива.

Так и хочется закончить рассказ вот на этой мажорной ноте. Да не тут-то было. Пока Николай Львович и Балябин пили мировую, хотя они-то как раз и не ссорились, Василина Петровна, выждав с полчаса, заподозрила неладное и поднялась на третий этаж, где жили Балябины. Она позвонила. Дверь открыла Наталья Балябина.

– Мой у вас? Пьют уже, козлы? – отрывисто спросила Василина Петровна, стараясь заглянуть за спину Натальи.

– Может быть, твой и козёл, а у меня нормальный мужик, – тут же взвилась Наталья, характер которой мало чем уступал нраву непрошеной гостьи. – И у меня тут не распивочная!

– Кто козёл? Мой Николай? Да я тебе за него все шары твои бесстыжие выцарапаю! – вскинула перед собой растопыренные пальцы с закорючками длинных острых ногтей Василина Петровна. – Знаю, знаю, как ты ему глазки строишь! Мало тебе своего алкаша, так ты ещё на чужих мужей заглядываешься!

– Я заглядываюсь? Да на кой он мне сдался, рохля твой!

– Ах, ты так!

И Василина Петровна вцепилась в волосы Натальи, а та, взвизгнув, впилась ей зубами в плечо. И даже появление мужей не остановило эту жестокую битву. Тут же протрезвев, Николай Львович и Виталий Балябин с огромным трудом растащили своих жён. Хотя и сами при этом понесли потери: Василина Петровна сокрушительным ударом локтя выбила два передних зуба Балябину, а Наталья Балябина маленьким и остреньким кулачком засадила под глаз Николаю Львовичу, в результате чего тот обзавёлся нехилым разноцветным фингалом.

И лишь болонке Пушку, из-за которого, собственно, и затеялся весь сыр-бор, было весело в этой нешуточной кутерьме, и он, заливисто лая, хватал зубами по очереди за ноги всех участников соседской потасовки…

Мирились затем первый день у Балябиных, второй – у Симкиных. И собак теперь выводят гулять все вместе. Потому что Симкины тоже обзавелись пёсиком, только не болонкой, а пекинесом. Как истинная женщина, Василина Петровна не хочет быть похожей на кого-либо. Даже собакой…

– Опя-ять понабежа-али, – протяжно гундел под нос Грицко, толкая тяжеленную телегу с сеном. Зачем оно было нужно в Небесной крепости, где не водилось ни одной лошади или хотя бы козы, оставалось на совести разработчиков.