Макеева ожесточенно намыливала руки, когда дверной проем загородил Роберт.

Их взгляды встретились в зеркале.

— Твоя мама позвонила полчаса назад и попросила отвезти вас в больницу, — прозвучало как оправдание.

Даже так? Вопрос о том, откуда у матери был номер Гризманна был не важнее чем то, зачем Татьяна Борисовна вообще это сделала. Она же не лежачая больная и не требует дополнительной помощи. Они договорились, что доберутся на такси, так какого черта творила родительница?

— Ясно, — Полина опустила голову и подставила руки под теплую воду.

— Тебе это не нравится, — заключил позади нее Гризманн.

Макеева подняла лицо и вновь их глаза пересеклись в зеркальной поверхности.

О том, что ей это не нравилось, не сложно было догадаться. Девушке в целом не нравилось, что люди из ее прошлого, о котором не хотелось вспоминать, начали выпадать из чемодана, как старые утрамбованные вещи.

— Я не понимаю, зачем тебя нужно было отвлекать и просить нас отвезти, — пожала плечом Полина.

— Мне не сложно.

— Верю. Но все равно это глупо.

Макеева отерла руки о полотенце.

— Полин, вы можете обращаться ко мне когда угодно и за любой помощью, — перегородил девушке путь.

Полина подняла на Гризманна взгляд. Сейчас они смотрели друг другу в глаза без препятствий. Взгляд Роберта был искренен и сиял. Как и он сам: интеллигентностью, элегантностью и дороговизной. А во взгляде девушки не сияло ничего. Карие тусклые омуты.

— Буду иметь в виду, — улыбнулась Полина.

Всю дорогу до больницы мать щебетала перепелкой и вываливала на Гризманна всё подряд, потому что тот слушал. Изредка поддакивая, он кивал и добродушно улыбался. Полина сидела на заднем сидении в чистой, вылизанной до стерильности машине Роберта и думала о том, что она — моль. Или плесень. Без разницы.

Она скучная и депрессивная. Даже мать оживала в обществе Гризманна, общалась и выглядела живей, чем она. В Питере у Макеевой не водилось подруг, потому что в них она разочаровалась, отношений не было тоже, и не планировались соответственно.

А у него семья. Он жил…

— Проводить? — поинтересовался Роберт у входа в отделение офтальмологии.

— Я сейчас сама выйду, — покачала головой Полина.

Она не собиралась подпирать больничную дверь и околачиваться в коридоре.

Девушка помогла подняться Татьяне Борисовне на второй этаж и попросила позвонить, когда осмотр закончится.

Роберт расхаживал собранно: голова была опущена вниз, а руки — в карманы пиджака.

Полина шла к нему медленно. Выверенно рассматривала.

Дорогой.

Роберт выглядел дорого и надежно.

Он заметил ее и остановился. Жадно впитывал каждую деталь девушки: от эмоции до цвета лака на ногтях.

Полина подошла близко. Близко настолько, что Гризманн смутился. Растерялся и заметался глазами по ее лицу. Она никогда не находилась к нему так близко.

Ее запах.

Его хотелось ловить руками и набивать им карманы, забрасывать за пазуху и наполнять легкие.

Полина молчала. Но это молчание было какое-то вязкое и глубокое. Словно в ней что-то творилось.

Да или нет?

Да?

Нет?

— Роберт, переспи со мной…

— Что?

— Займись со мной сексом...