– Привет, – дружелюбно улыбнулся Макс Белянину, который ему нравился. Саша часто подкармливал волка. К тому же он искренне любил Лану.

– Привет, – прищурившись, кивнул Белянин. – Ты кто? – невежливо спросил он.

– Это Максим, мой друг, – громко представила волка Лана, садясь на свое место между Димой и Сашей.

«Еще один?» – с затаенной злостью спросил Белянин мысленно, вспоминая, что точно так же Лана представляла и Влада. Девушка проигнорировала его слова, пытаясь вновь разорвать эту связь, но тем не менее мысли Мастера все равно до нее долетали. Причем в основном наполненные ядом.

– Привет, я Ланин брат. Дима, – представился Покровский, протягивая Максу руку для рукопожатия. Волк резко отодвинулся от стола и тихо зарычал, смотря на протянутую ладонь, как на ядовитую змею.

Джен толкнула Макса в бок.

– Пожми руку, – прошипела она ему.

Волк осторожно сжал ладонь Покровского, тут же отдернул свою руку и брезгливо обтер ее о джинсы, что заметил весь стол. К Саше, недовольному новым другом Ланы, прибавился и Дима.

Неловкую ситуацию сгладило появление радостной Лены и ее сестры.

– Девчонки! – воскликнула девушка, подлетая к столу. – Привет! Вы куда вчера так быстро исчезли? Вам песня понравилась?

Пока Джен выговаривала Максу за его поведение и незаметно для остальных учила пользоваться вилкой, а Лиса заверяла Лену и Еву в том, что песня была бесподобна, Лана рассматривала солисток группы, надеясь заметить в них что-то, что выдавало бы принцессу третьего мира.

Волосы Лены снова были шоколадного оттенка, они опять были собраны в хвост и выглядывали из-под кепки, повернутой козырьком назад. На чистом лице еще остались красные следы от вчерашнего грима. Платье сменила широкая футболка с Микки Маусом, потертые джинсы с дырой на колене и кроссовки.

Ева выглядела так же неряшливо, как и сестра. Волосы ее все еще были светлыми и уложенными во вчерашнюю прическу. Правда выглядела она сейчас просто ужасно. Густая шевелюра девочки сбилась, косички растрепались, цветы выпали или засохли. Она была одета в летний сарафан, который открывал заклеенные пластырем коленки. Ногти Евы были накрашены ярко-красным лаком, который совершенно не сочетался с небесно-голубым одеянием с ромашками на подоле.

– Нравится? – спросила Ева, заметив взгляд Ланы, и продемонстрировала ей ноготки. – Мне Катя сегодня утром накрасила, – похвасталась девочка и почесала голову.

Лана улыбнулась и перевела взгляд на Бирюкову. Вот кто выглядел действительно хорошо после вчерашнего выступления. Волосы блестят, глаза подведены, губы подкрашены, красное платье отлично гармонирует со свежим цветом лака. Катя, как всегда, болтала о чем-то с Владом, который, заметив взгляд Ланы, приветливо ей подмигнул.

– А понравилось, как я пела? «Оно убило мою семью, оно разрушит и ваши», – пропела Ева, меняя голос на более жестокий. – Мне пришлось долго тренироваться. Я вообще не понимаю, зачем петь такие мрачные песни. Лучше бы спели про принцесс, – мечтательно сказала она, снова почесав голову. – Про спящую красавицу, например.

– В следующий раз, – заверила ее Лена. – Влад ведь уже пишет слова?

– Да, а я ему помогаю. Правда, он упрямится. Говорит, что не хочет писать детские песенки. Дурачок. В них ведь столько добра! – воскликнула Ева и, подняв руки вверх, закружилась.

Дима засмеялся, глядя на девочку. Он вообще обожал ее за жизнелюбие. Стихии лишь переглянулись: не хватало им только песен про принцесс.

– Ева, – тяжело вздохнула подошедшая Лиана, – иди уже мой голову. Потом вообще не сможешь это распутать.