О своей настоящей семье Джен знала немного. Единственное, что ассоциировалось у нее с родителями, – это коробка с вещами, которую ей передала Таланова Татьяна Витальевна, директриса училища. Там девушка нашла старые тетради и книги, а также два альбома, в одном из которых она нашла детские фотографии – свои и сестры, – а также свадебный альбом родителей. А еще в коробке хранилась старая кассета с небольшим фрагментом фильма, посмотреть который оказалось не так просто, и девушка целый месяц искала проигрыватель.

2003 год

На экране отразилась земля, и удивленный женский голос спросил:

– Работает? – Ей никто не ответил. На заднем плане царила суматоха, радостно разговаривали люди. – Юра-а-а! – капризно произнес все тот же голос за кадром.

– Что? – переспросил голос мужчины, приближаясь. Изображение дрогнуло, и показались чьи-то ноги и развалившийся угол ступени крыльца. – Иди к нам, Лен.

– Юра, я хочу все снять. Эта штука работает?

– Дай посмотрю, – попросил мужчина, и изображение снова дрогнуло, а затем на экране наконец показалась небольшая компания людей, которая и шумела.

Среди женщин можно было узнать и Таню Таланову, и Настю Земляную, только еще молодых и более раскованных. Но взгляд цеплялся за женщину-шатенку со свертком в руках. Она счастливо улыбалась, растягивая губы и прижимая к себе младенца. Рядом с ней прыгала светленькая девочка с уже длинными косами и пыталась заглянуть в пеленки, из которых выглядывало маленькое сонное личико.

– Работает, – заверил подругу Юрий Сергеевич Темнов, он же отец семейства. – Снимай давай, горе.

Лена счастливо засмеялась, и изображение снова дрогнуло, а потом зритель смог увидеть личико маленького чуда, которое и собрало все семейство вместе.

– Лен, не так близко, – возразила счастливая мать. Изображение немного отодвинулось, и теперь в него влезало лицо женщины и табличка, на которой значился номер роддома.

– Мама, мама, покажи, – потребовала семилетняя девочка. Женщина присела, а вслед за ней последовала и камера. Теперь Женя наконец увидела свою маленькую сестричку, что вызвало у нее неконтролируемый приступ радости, который выражался нервным писком и подпрыгиванием.

В кадре позади девочки появился серьезный мальчик и тоже заглянул в пеленки. На него девочка не произвела никакого впечатления.

– Какая-то она маленькая, – вынес он вердикт, морщась, словно от боли, и проводя рукой по лбу, будто ему резко стало не по себе. Малышка, утомленная таким пристальным вниманием, заплакала и завертелась, заставляя маму подняться и покачать ее.

Фраза Андрея рассмешила взрослых и разозлила Женю, которая мечтала о маленькой сестренке, чтобы с ней можно было играть.

– Дурак, она должна быть маленькой, – разозлилась девочка и наступила побледневшему брату на ногу.

– Малявка! – В ответ тот толкнул сестру, и она упала на асфальт. К реву младенца присоединилась и светловолосая девочка.

– Андрей, Женя!

Съемка прервалась.

Когда же камера снова заработала, то первым, что открылось перед зрителями, был праздничный стол, за которым собрались гости. Маленькой виновницы торжества, как и матери с отцом, не было. Зато во главе стола восседала довольная Женя и с аппетитом поедала торт. Андрей сидел тут же, бледный и замученный. Он подпирал голову рукой и без энтузиазма ковырялся ложкой в тарелке.

Вскоре в комнате появился Юрий – высокий, кареглазый, с огненно-рыжими волосами, – который, подняв дочь с ее места, усадил себе на колени и вслушался в разговор. Впрочем, его появление не прошло незамеченным.