Белянина, у которой хранился ключ, наконец оторвала взгляд от своего отражения в зеркале и переступила с ноги на ногу.

– Это потому что ты ела всякую дрянь.

– Это вы мне ее подсовывали!

– Прости, дорогая, но кормить тебя деликатесами мы тоже не можем, бюджет у нас не резиновый, – пояснила Белянина, хватаясь за живот. – Сколько же я выпила? – с этими словами Лиса скрылась в уборной, по пути перебрасывая ключ в руки Джен, которая выбралась наконец из одеял и сейчас разматывала шерстяной шарф.

– Нас Саша настойчиво просит появиться в парке познаний к одиннадцати, – сказала
Лана, выключая вентилятор и обогреватель, пока Джен освобождала Аквилеву. Фера потерла запястья, которые покраснели из-за того, что их натерли наручники.

– Я никуда не пойду. Мне стыдно, – ответила расстроенная сложившейся ситуацией Аквилева, приближаясь к ванной комнате. – Почищу зубы и лягу спать.

– Я тоже никуда не пойду, – согласилась с подругой Джен. – Не хочу встречаться с Димой. Не знаю, как с ним расстаться…

Лана лишь покачала головой: ей совершенно не нравилась затея Струницкой относительно Андрея. Она, как и остальные Стихии, не верила, что сомнительный план подруги может сработать.

– Но мы танцуем с Роком, – напомнила Лана.

– Я же позвонила Лене и отменила выступление. Она, кажется, все поняла, – пожала плечами Джен, устраиваясь на диване.

В это время словно по заказу телефон Струницкой зазвонил, оповещая о пришедшем сообщении от Кати. Текст его был предельно ясен: «Больничный отменяется. Нам без вас никак. В начале второго ждем за кулисами».

– Да ладно вам, девчонки, – вышла из ванной Лиса. – Давайте станцуем. Это, в конце концов, для нас последний Новый год, надо повеселиться так, чтобы больше не захотелось… Эй, ты куда?! Я еще не закончила, – завопила девушка, когда в ванную прорвалась Фера и закрыла перед носом подруги дверь.

– Станцуем, но на сам праздник я не пойду, – послышалось из-за двери, а потом Белянина услышала звук льющейся воды.

Однако после звонка Лианы, когда Стихии уже успели привести себя в относительно приличный вид, мнение Аквилевой, сидящей вместе с Джен на диване в пижаме и поедающей мороженое, резко изменилось.

– Кто собрался участвовать? – переспросила она у Ланы, которая вместе с Лисой бегала по комнате, собираясь на праздник.

– Муранов, – ответила Покровская, ловя помаду, брошенную Беляниной через всю комнату.

– В развлечении Защитников? – ужаснулась Фера, подскакивая с места и передавая ведерко с шоколадным мороженым Джен. Та, облизывая ложечку, с интересом следила за происходящим в комнате и за предметами, которые летали у нее над головой, когда Лиса и Лана перебрасывались одеждой, косметикой и украшениями.

– Он, наверное, плохо представляет, что наши понимают под «культурно погонять», – предположила Джен, подцепляя новую порцию шоколадного лакомства. – И, видимо, не понимает, что это опасно для жизни.

– Я так и знала, что они что-то задумали, – пробормотала себе под нос Лана, подкрашивая губы.

– Фера, лови! – завопила Лиса из спальни, и в лицо Аквилевой прилетело одно из ее вечерних платьев. Девушка, зло поджав губы, залезла в него и, подпрыгнув на диване, поймала тушь, предназначавшуюся Лане. Покровская так и застыла на месте с поднятыми руками, когда к ней подлетела Фера, забывшая о всяком стыде, который ее еще недавно тревожил, и оттолкнула подругу от зеркала.

– Сам отказывается от уроков основ миров! А потом сам же и страдает от своего незнания! Не знает элементарных вещей! Ни чем развлекаются Защитники! Ни что такое «половинки»! Придурок!