Легков тихо простонал, закрывая лицо руками.

– Почему я сразу не побежал ее искать, когда она бросила трубку? Если бы я ее нашел, ничего бы не случилось. Я ведь знал, что она без силы, беспомощна…

– Заткнись. И без тебя хреново, – попросил друга Белянин.

Лена тяжело вздохнула рядом с ним и легла на его плечо, погладив по руке.

– Все будет хорошо, Мастер. Не переживай.

Тем временем за дверью Фера и Никита продолжали заниматься переломами и ранениями Лисы, неторопливо исследуя все ее тело под взглядами замерших в ожидании Стихий. Когда видимые повреждения были устранены, Фера настояла на том, чтобы Никита распространил силу на все тело девушки, залечив самые незначительные ранения, о которых они могли даже не догадываться.

– Кажется, все, – тяжело выдохнув и вытерев пот со лба, заметил Муранов спустя три часа от начала самой первой и самой сложной операции в своей жизни. Выглядел он еще хуже, чем когда Фера его разбудила. Рубашка пропиталась кровью и спиртом, волосы на висках были мокрыми от пота, лицо его побледнело, под глазами залегли серые тени.

Джен подошла к врачам-самоучкам и передала Фере покрывало, пока Никита, сняв грязную рубашку и оставшись в черной майке, сосредоточенно проверял состояние пациентки, отсчитывая пульс. Ничуть не меньше него уставшая Фера накрыла голую подругу покрывалом, вытащив из-под нее грязную разорванную одежду.

– А теперь будем просыпаться, – пробормотал Никита, опуская руку Лисы и за плечи поднимая ее с дивана. – Позовите парней, ее держать придется.

– Зачем? – удивилась Фера, замечая татуировку у Никиты на плече, которую видела довольно давно, еще в начале лета прошлого года. Муранов тем временем, совершенно забыв о своем секрете, был сосредоточен исключительно на Лисе. Посадив ее, он сел позади и опустил девушку себе на грудь, обхватив ее одной рукой за плечи, а другой дотронувшись до лба.

В комнату тем временем вошли Саша, Рома и Дима, которых позвала Лана, и вопросительно посмотрели на Никиту и облегченно на Лису.

– Держите ее, – приказал Муранов и ответил на вопрос Феры: – Она сейчас ничего не чувствует, ей безумно страшно, она не может пошевелиться, не видит, не слышит, не осязает. У нее паника, и поэтому, скорее всего, она начнет биться, когда я верну ей чувства. Держите ее, чтобы она не навредила себе.

Больше вопросов не последовало. Саша тут же свел ноги Лисы, а Рома осторожно придавил ее тело к дивану.

– Готовы? Держите! – приказал Никита, и Лиса тут же громко завизжала, широко распахнув глаза. Справиться с ней оказалось не так просто. Она и правда начала так беспорядочно дергаться, что даже трое парней с ней с трудом справились.

Обнимающий ее за плечи Никита что-то шептал ей на ухо, и медленно Лиса перестала биться, прислушиваясь, заставив напуганных девушек облегченно выдохнуть, а парней медленно отпустить ее и поправить сбившееся покрывало.

– Что чувствуешь? Что-то болит? – спросил Муранов, аккуратно опуская плечи Лисы. Девушка осмотрела комнату, повернула голову в одну сторону, в другую и облегченно выдохнула, откидываясь назад на грудь Муранова.

– Вроде нет, – произнесла она уже нормальным, не хрипящим голосом, пытаясь вытащить руки из-под покрывала.

– Я за тебя рад. А теперь встань с меня, – приказал Муранов, уже не так аккуратно отталкивая Лису вперед и поднимаясь на ноги. Белянина в последний момент подхватила покрывало, прикрываясь им.

– Почему я голая?! – закричала она, осознав факт своей наготы и отпинывая руки брата, который до сих пор сжимал ее щиколотки.