– Замолчи! – тихо, но строго и холодно приказал Рей.

Джей все таким же злым взглядом посмотрел на тетю и перевел умоляющий взгляд на отца.

– Папа, ты должен прийти! Я очень хорошо летаю! Ну папа…

– Джей, твоя тетя права. Ты должен бросить эту игру.

– Но почему?

– Потому что эти тренировки мешают тебе учиться. Мы уже об этом говорили.

– Нет. Папа, я лучше стал учиться.

– Ты съехал в рейтинге своего класса на три места с прошлого года, ты до сих пор заикаешься и проглатываешь окончания при разговоре, ты не умеешь контролировать эмоции, и это я молчу про твои «успехи» по математике и владению силами.

– Я уже две силы освоил! – возмущенно возразил мальчик.

– За год, Джей. Ты до сих пор не можешь совладать с силой убийства. Тебе нравится носить эти браслеты? Еще не хватало, чтобы убил кого-то в замке, в классе или на стадионе! Посмотри вокруг, тебя боится собственная семья!

Джей только сейчас заметил, что в столовой остались только они с отцом, тетей и поземницей Карой, настороженно стоящей позади короля.

– Это не из-за полетов, – упрямо прорычал мальчик, исподлобья глядя на Рея.

– Это не обсуждается, Джей. Мы об этом разговаривали еще год назад.

– Вы не понимаете! – закричал мальчик. Он схватил скатерть и дернул ее край, переворачивая стоящие на столе блюда. Лена ахнула и отскочила в сторону, Рей же остался сидеть, и недоеденный завтрак остался у него на одежде. Джей для убедительности еще и ударил по ножке стола и выбежал из столовой, громко хлопнув тяжелыми дверями, что являлось его любимым проявлением гнева.

Король перевел взгляд на грязную рубашку и брюки.

– Ты его избаловал! Нельзя ему все позволять! Если будешь во всем потакать, то не искупишь своей вины перед Джен… Сделай что-нибудь! Он не может играть против Защитников! Он же Покровский! Если он узнает, это сломает ему жизнь, Рей! – воскликнула Лена.

– Он не узнает, никогда. Он не Покровский, а мой наследный принц. Он мой сын, как хочу, так и буду воспитывать.

Матвей собирался в Питер, когда в его кабинет зашел Роман, предварительно постучавшись.

– Чем обязан? – холодно поинтересовался Покровский, заметив вошедшего. После вчерашнего разговора ему не хотелось видеть мужчину, потому что ложь – это второе, что он больше всего ненавидел в своей жизни.

– Куда вы собираетесь? – спросил Смирнов, который видел суету в отделе, когда шел к кабинету Матвея.

– А тебе какая разница? Ты ведь на «совещании» или «ужинаешь»?

– Прекрати, – поморщился Роман, садясь на диван около стола Покровского. – Именно за этим я к тебе и зашел.

– Подготовил речь? Надеюсь, за ночь ее хорошо продумал?

– Прекрати, – повторил Смирнов. – Что ты хотел узнать о поместье?

– О нем? Да нет, оно меня не особо интересует. А вот почему я никогда не слышал, что у Дмитрия была сестра, мне интересно. И что с ней случилось – тоже.

– Потому что она умерла очень давно, я ее даже не знал, а Дима не любил о ней говорить. Он винил себя в ее смерти. Он был старше нее на год, родители и бабушка всегда настраивали его, что он должен за ней следить, а он недоглядел, и она попала под машину, когда они играли во дворе дома в мяч. Тогда только начали строить дороги на второй ступени, и машины были еще редкостью. И Дима с Миланой, которые во втором мире никогда не были и выросли здесь, еще не привыкли к ним, как и к дорогам, на которые нельзя выбегать. Милане было восемь, она, Дима и Влад Исупов, отец Кирилла, играли с мячом. Дима бросил его сестре, но она не смогла поймать. Он упал на дорогу, девочка побежала следом, и ее сбила машина. Водитель заметил ее и попытался уйти от столкновения, но все равно задел ее вскользь, она сильно ударилась головой об асфальт и скончалась практически сразу.