Легко и очень плавно кто-то схватил его за рюкзак и отодвинул назад. Бензовоз обдал мальчиков клубом пахучего черного дыма и исчез за поворотом.

– Ты стоял слишком близко к краю, – странным голосом сказал Емеля, все еще держа Кротова за ручку рюкзака. – Из-за припаркованных машин не видно, кто едет по дороге. Мой дед очень ругается на это.

– Скоро холода. Птицы не успеют завести новых птенцов. Если бы была середина лета… Но теперь уже слишком поздно, – без запинки повторил Илья фразу, которую уже сказал про себя.

Мальчик чувствовал, что его лицо не дрогнуло, когда все это случилось, но от него как будто отлила вся кровь. «Ничего не было, – решил за него чей-то голос в голове, – никакого бензовоза».

– Пойдем обратно к школе. Успеем полазать по перилам, пока твоя мама не приехала.

Колбасов запрыгнул на бордюр и, размахивая своим нелепым чемоданчиком (он носил его вместо рюкзака), громко затопал по асфальту. Илья рассеянно глядел ему в спину.

«Что это было? Он что, спас меня? Нет, я знал, что там может быть машина. Я бы успел. Я отошел бы».

Лазать Илье не хотелось, вместо этого он сел на ступеньки и съел еще одно зеленое яблоко.

Скоро за ним приехала мама, Кротов сел в автомобиль, и она велела ему пристегнуться. Когда машина отъезжала от школы, он увидел, как Емеля Колбасов идет по тротуару. Пиджак на нем был перекошен, волосы всклокочены, походка нелепая. Илья так же выглядел сегодня после драки, а Колбасов, пожалуй, ходит так каждый день. Увидев в окошко Илью, он небрежно вскинул руку и помахал.

«Я не поблагодарил его, – думал мальчик. – Я даже не понял, что должен был что-нибудь сказать ему. Что-нибудь хорошее. Но это ведь Колбасов. Как стыдно. Именно Емеля не позволил мне превратиться в раздавленные кишки».

– Как первая неделя в школе? – спросила мама, откидывая волосы со лба; она всегда так делала, когда вела машину, а еще не сводила глаз с дороги, значит, пока не увидит, что у него разбита губа и бровь распухла.

– Я привыкаю, – тихо сказал мальчик, глядя в окно.

– Ты не очень-то весел. Что-то не так?

Илья знал, что она спрашивает не про оценки, насчет этого мама спокойна. Еще в прошлом году она перестала проверять его дневник, когда он сказал, что ему нравится учиться. Тогда он сказал правду. В новом классе тоже все удивились тому, как быстро он умножает трехзначные числа. Илья давно понял, что если говорить маме правду, она становится спокойнее. А ему нравилось видеть ее спокойной.

– В новом классе некоторые парни пытаются самоутвердитьсяза счет того, что цепляются ко мне. Но я это переживу.

Мама на мгновение оторвалась от дороги, бросила на сына любопытный взгляд и снова посмотрела перед собой. Она успела увидеть только его затылок: маленькая умная голова, нужно постричь ему волосы за ушами.

– Я рада, что ты это и сам понимаешь, – она переключила передачу, и машина набрала скорость.

Илья смотрел, как зеленые парки сменяются кирпичными кварталами. Теплый солнечный день. Черные мертвые крылья. Черный дым из-под бензовоза. А что, если бы этот день был для него последним?

«Нет. Завтра у меня олимпиада по математике. Неужели я зря готовлюсь?»

Кротов подумал, как будет здорово, когда он станет победителем. Есть в этом городе кто-нибудь сильнее его?

Мальчик был рад вернуться домой. Он проштудировал четверть задачника, а остаток вечера играл в конструктор с младшим братом. И только когда настала пора ложиться спать, Илья вдруг вспомнил: успокоились ли вороны? Или все еще кружат и кричат там, в полной темноте?