– Я никого не вижу, – пробасил кто-то. У нас над головой скрипнули доски и захрустел лед.

Мы влипли по самое не хочу.

– В чем дело? – спросил гонец.

Я заткнула ему рот, но было уже поздно.

– Я их слышу, – раздалось сверху. – Они в воде, прямо под нами.

– Он мне не нужен, ловите ее, – сказал Макель. – Живо!

В воду бросилась темная фигура, над головой загремели шаги.

– Сматываемся! – Я подтолкнула гонца по направлению к берегу. – Скорее!

Я гребла изо всех сил, надеясь, что гонец последует за мной, но, обернувшись, увидела, что он порядком отстал, а к нам плывет один из подручных. У него была лысая голова, желтая чешуйчатая кожа, а вместо белков и радужной оболочки – сплошная чернота. Двигался он как призрачное морское чудовище, а разило от него, как от тухлой рыбины.

– Быстрее! – крикнула я гонцу.

Откуда-то сверху послышался смех Макеля. Сам он к воде даже приближаться не стал. Да и зачем, ведь для грязной работы есть другие.

Кто-то схватил меня за ногу, и я завизжала.

– И чего ты их так боишься, – поддразнивал Макель. – Славные ребята. И мухи не обидят.

Он снова рассмеялся. Мы оба знали, что это вранье. Может, когда-то они и были славными ребятами, но не теперь. Макель превратил их в чудовищ. Или это они сделали чудовище из него самого?

Подручный сгреб меня в охапку и прижал к столбу. В его черных глазах отражалось мое испуганное лицо.

– Отпусти! – закричала я.

– Давай ее сюда, – прохрипел с пирса его товарищ.

Меня подняли в воздух, и я заорала.

– Килалия, не пелешивай, – прошамкал тот, что стоял наверху. Правая половина его лица напоминала изъеденный червями гриб. – Мы тебя не тлонем.

Он наклонился и протянул ко мне руку, с которой частично слезла кожа с мясом, обнажая желтые кости.

Не успели его пальцы сомкнуться на моем плече, как из воды выпрыгнул гонец и ткнул в него дестабилизатором. Раздался громкий вжик, и вены в его изуродованной руке сверкнули ярко-голубым, а потом почернели. Глаза его закатились, и он бревном рухнул на пирс. Гонец тем временем снова нырнул под воду.

Я уже было подумала, что подручный отдал концы, тем более что воняло от него, как от трупа, но тут он слабо застонал. Бесхребетный эониец даже не увеличил на дестабилизаторе мощность!

– Что случилось? – крикнул Макель откуда-то издалека. Подходить ближе он явно опасался.

Лысый подручный прищурился, вглядываясь в черную воду. Он и его напарник не боялись никого и ничего. Я попыталась вырваться, но он держал меня железной хваткой.

– Эй, что происходит? – снова спросил Макель.

Я впилась зубами в руку подручного, и он издал дикий вопль, как раненый зверь.

Вжик!

Подручный содрогнулся, и я почувствовала покалывание в том месте, где он касался моей кожи. Он выпустил меня, вытянул руки по швам и словно окаменел.

– Поплыли отсюда, – сказал гонец.

Уговаривать меня не пришлось.

Добравшись до берега, я упала на песок и откашлялась, а потом перевернулась на спину и уставилась в небо. Звезды подмигивали мне, как будто все, что случилось, было веселым розыгрышем. Надеюсь, он позабавил покойных королев, наблюдавших за нами с небес.

Закрыв собой звезды, надо мной склонился гонец. На его высоких скулах и пухлых губах поблескивали капли воды, а черные волосы, как водоросли, облепляли лицо. В полумраке его глаза напоминали жемчужины. Если я походила на полудохлую крысу, то он выглядел как манила – существо из преданий торианских моряков, которое соблазняло мужчин и женщин и завлекало в морскую пучину. Отец называл нас с мамой сухопутными манилами, потому что мы все время пытались заманить его на сушу. Жаль, что у нас ничего не вышло.