Соколов поднялся на первый этаж, когда в квартире приглушенно хлопнул выстрел, грохнула дверь, кто-то, прыгая через ступеньки, побежал вниз по лестнице. Участковый бросил чемодан и рванул из кобуры пистолет. Но он не успел его поднять. Неизвестный выстрелил раньше. Соколов, отброшенный к стене горячим свинцом, падая, все же собрал остатки сил и тяжело рухнул на бегущего человека, захватив его руку последней смертельной хваткой. Он не слышал, как сбежал сверху оперативник и капитан, как прибежал шофер. Он уже ничего не слышал. Только в уходящем сознании билась одна мысль: «Не пущу!», «Не пущу!», «Не…» Он уже не чувствовал боли, не чувствовал пуль, входящих в него и разрывающих тело. Он умер, так и не разжав рук.

Когда их машина подъехала к дому, двое санитаров выносили из дверей носилки, покрытые белой простыней. Игорь увидел только каблуки сапог со сбитыми металлическими косячками и свисающую из-под покрывала руку, залитую кровью.

Во дворе толпились жильцы, с жадным любопытством разглядывавшие санитаров, муровскую машину, сотрудников милиции.

У дверей подъезда стоял милиционер.

– Второй этаж, товарищ начальник. – Он четко козырнул.

– Кто там?

– Следователь прокуратуры, товарищ капитан Платонов, задержанный и понятые.

Игорь, оперуполномоченный Белов, эксперт и врач вошли в подъезд. На площадке первого этажа стоял второй постовой, кусок лестницы был покрыт брезентом.

«Молодец Платонов, – подумал Игорь, – все предусмотрел, видимо, здесь-то и убили участкового».

Он осторожно обошел брезент и поднялся в квартиру. В коридоре гуляли сквозняки и пахло газом.

– Что это у вас, – спросил Игорь Платонова, – труба, что ли, лопнула?

– Да нет, хозяин газом отравился.

– Где тело?

– На кухне.

– Илья Маркович, – повернулся Игорь к медэксперту, – начинайте. Задержанный?

– Там. – Платонов кивнул головой на дверь.

Муравьев вошел в комнату. У стены на стуле сидел парень на вид лет семнадцати, в разорванном коротком полушубке, руки, скованные наручниками, были завернуты за спинку стула. Задержанный поднял голову, и первое, что бросилось в глаза Игорю, – рассеченная губа, которую тот все время облизывал, и глаза с огромными зрачками, смотревшие куда-то мимо него, Муравьева.

За столом, раскладывая бумажки, сидел закутанный в толстый шерстяной шарф старичок.

– Следователь райпрокуратуры Чернышов Степан Федорович, – сказал за спиной Платонов, – а это, Степан Федорович, товарищ Муравьев из ОББ.

Следователь закивал головой, привстал и выдавил из себя что-то типа «очень рад».

На столе среди бумаг лежал офицерский планшет, ремень с кобурой, красным пятном на скатерти выделялась книжка-удостоверение и два пистолета.

Игорь подошел к столу, взял в руки оружие. «Фроммен» 7,62 и маузер 6,35. Из ствола «фроммена» кисло пахло порохом. Игорь вынул обойму, выщелкнул на ладонь патроны. Три. Значит, этот парень стрелял пять раз. И, словно угадав его мысли, Платонов сказал:

– В меня раз, самым жиганским методом, прямо из кармана, остальные в Соколова.

– Так. – Игорь внимательно посмотрел на задержанного, на этот раз он не показался ему таким молодым. У него было странное лицо порочного мальчика.

– Документы его где?

– А вот, пожалуйста. – Чернышов подвинул Игорю истрепанный паспорт и какие-то справки.

Так, Кузыма Сергей Казимирович, год рождения двадцать второй, место рождения – село Гольцы Пинской области, из колхозников, паспорт выдан Пинским ОУНКВД БССР, подпись, печать. Паспорт прописан: Пинск, Станиславская, 5. Справка:

«Дана настоящая Кузыме С. К. в том, что он освобожден от военной службы по состоянию здоровья (эпилепсия)».