Катарина выразительно посмотрела на него, давая понять, что подобная фамильярность ей совсем не по душе, но муж попросту не заметил ее взгляда или сделал вид, что не заметил.

- Вам незачем оставаться в моем доме дольше обычного, - сказала она. - Моя миссия выполнена, я сдержала слово – и счастлива. Надеюсь, вы тоже обретете счастье.

- Что-то не слишком вы похожи на счастливицу, - заявил он.

- Внешность обманчива.

- В ваш обман тоже что-то не верится. Я знаю, что коннетабль дель Астра умер десять лет назад. Вы были совсем молоденькая, наверное, когда остались без папаши?

- Когда отец умер, - спокойно поправила его Катарина, - мне было пятнадцать лет.

- И кто устроил ваш брак? Мать? – продолжал допрашивать он. – Вам только в куклы было играть в этом возрасте.

- Я вышла замуж в восемнадцать, - Катарина старалась держать себя в руках, но с каждой репликой мужа это было все труднее, - и моя мать умерла за три года до отца.

- Так вы сирота? – он сочувственно помычал, чем окончательно взбесил Катарину. – Постойте-ка, дель Астра умер десять лет назад, вам пятнадцать, потом вы в восемнадцать выходите замуж… Первый раз?

- Первый, - ответила она сквозь зубы.

- Теперь вам сколько?.. Двадцать пять?..

- Да.

- И вы трижды вдова? За семь лет? Получается, вы даже траур не соблюдали? Снова выскакивали замуж? Экая вы быстрая.

- Что вы себе позволяете! – Катарина бросила вышивку и вскочила.

Но на Хоэля ее гнев не произвел никакого впечатления.

- Как вы сразу загорелись, - сказал он, усмехаясь, - правду говорят, что рыжие – все бестии. Вы даже краснеете уморительно – пых! – и уже вся вишенка до ушей! Мне нравится, когда женщины краснеют, это… - он подумал, хмыкнул и закончил: - это мило.

- Вы… вы отвратительны, когда так говорите, - возмутилась Катарина. - Я требую большего уважения.

- Простите, - сказал он без тени раскаяния, - я не хотел вас оскорбить. А кто устраивал ваши браки так скоропостижно? Король?

- Скоропалительно, - поправила она его и уселась в кресло, забыв расправить юбку, как положено благородной донне.

- Что? – переспросил он.

- Не важно, - Катарина засмеялась, но смех получился странным – нервным, отрывистым, и она сразу замолчала.

- Так кто? – продолжал настаивать Хоэль.

- Мои родные.

- У вас есть родные? Кто - тетя, дядя?..

- Мачеха, сводный брат и сводная сестра, - сказала она. - Отец женился на донне Флоренсии дель Кардона за год до смерти, и у нее уже были дети…

- Где же они? – Хоэль оглянулся, как будто родственники жены могли бодренько вылезти из-под скатерти.

- Сейчас они в столице, - пояснила Катарина. – Там праздник по случаю помолвки принца.

- Они в столице на празднике, а вы здесь?

- Я в трауре, смею вам напомнить.

- Ах, да, - он изволил заметить ее черное платье. - Она добра к вам? Ваша мачеха?

– Конечно! Донна Флоренсия очень переживала после моего первого вдовства и хлопотала, чтобы срок траура сократили и мне позволили выйти замуж во второй раз, - она помолчала и добавила, - а потом и в третий.

- Какая заботливая мачеха, - заметил Хоэль не особенно любезно. – Значит, эта добрая донья за семь лет заставила вас сменить трех мужей, позаботившись обойти приличия, а вот на праздник вас не взяла. Тоже ради приличия?

- Прошу прощения! – запротестовала Катарина.

- Не вопите, - он поморщился. - И как вы думаете она посмотрит, что вы самовольно устроили свой очередной брак? с убийцей? Вы, наверное, недопонимаете, Кошечка, что король вас за это не похвалит.

Он ждал ответа, и Катарина, которую так и распирала злость после «Кошечки» вдруг перестала злиться, почувствовав, что для него это почему-то очень важно. Почему? Он опасается немилости? Но он и так в немилости, раз приказ о казни был подписан его величеством. Хуже уже точно не будет. Или… он опасается за нее?.. Она смотрела ему в глаза – серые, стальные, ни у кого больше нет таких глаз. И сразу были забыты обиды из-за его неосторожных слов. Как можно на него обижаться – он такой, какой есть. Не притворяется, не пытается выглядеть лучше. Люди ее круга никогда не показывают своего истинного лица, не говорят напрямую, стараются скрыть собственные мечты и желания, потому что правда это… грубо? О! Кому нужна правда! Некрасивая, разрушающая иллюзии, обыденная…