Крысы бесшумно сновали по подоконнику. Эрик и Гуля кормили их крошками хлеба, а старая няня, укладывая спать маленького Мику, братишку Эрика, поглядывала искоса на Гулю и ворчала:
– И так тесно, ребенку дышать нечем, а она этакую нечисть в дом притащила!
– Да что вы, нянечка, они чистенькие! – уверяла Гуля. – Смотрите, какие они хорошенькие!
Ее мама только рукой махнула:
– Не может Гулька жить без своего зверинца. Прямо беда с ней! В Ереване за ней ходили огромные лохматые псы. Их боялись все ребятишки, а она их любила так же нежно, как этих своих крыс.
Когда обе матери ушли из дому, Гуля шепнула Эрику – так, чтобы не слышала няня:
– Я тебе хочу что-то сказать по секрету.
– Пойдем в коридор, – предложил Эрик. Ребята выбежали в темный коридор, ведущий в кухню.
– Я не знаю, что делать, Эрик, – начала Гуля, – морская свинка сидит в школе совершенно одна. Никто из ребят не подумал взять ее на лето!
– Возьмем ее к нам! – сказал Эрик.
– А няня? Она и так ворчит из-за крыс.
– Мы ее под кровать посадим! – придумал Эрик.
– Кого под кровать? – засмеялась Гуля. – Няню?
– Свинку.
– Свинку нельзя под кровать. Ей под кроватью будет плохо. Ей нужен воздух и свежая трава.
– А где взять траву? – спросил Эрик. – Я придумал! На берегу Москвы-реки травы сколько хочешь. Пойдем нарежем!
И, юркнув в кухню, Эрик через минуту уже выбежал оттуда с кухонным ножом в руке.
– А корзинку для травы? – напомнила Гуля.
– Можно взять ту, в которой ты привезла виноград, – сказал Эрик.
И когда няня, уложив Мику, задремала сама, Эрик и Гуля выбежали из дому.
На берегах, не обшитых еще в те годы гранитом, желтела осенняя полуувядшая трава. Эрик и Гуля со всем усердием принялись за работу, и скоро корзинка была полна.
Когда обе матери вернулись домой, они еще из передней услышали сердитый голос старой няни:
– Да что ж это такое? Да где ж это видано? Хоть из дому беги…
– Что там случилось? – спросила Гулина мама и быстро отворила дверь.
В углу комнаты на траве сидела, тяжело дыша, рыженькая морская свинка. Эрик и Гуля стояли у окна, понурив головы. Крупные слезы текли по щекам Гули.
– Машенька, – сказала Гуля и посмотрела на мать Эрика с мольбой и отчаянием, – свинка умрет в школе от голода и тоски!
Но никакие уговоры не могли убедить взрослых в том, что свинку необходимо оставить дома.
С охапкой травы в одной руке и со свинкой – в другой Гуля вышла из дому. Она крепко прижимала свинку к сердцу и горько плакала.
Следом за ней шел Эрик и утешал Гулю как только мог…
С детьми героев
Прошла зима. А в одно весеннее утро в Гулиной жизни произошло большое событие.
– Мы поедем с тобой в детский дом МОПРа, – сказала мама.
Слово «МОПР» Гуля слышала еще в раннем детстве. Не понимая, что это значит, она уже знала, что мама работает в каком-то МОПРе, а когда подросла, то уже стала понимать, что это значит: «Международная организация помощи борцам революции».
Гуля очень любила, когда в гости к ним приходил французский писатель Леон Муссинак. Гуля усаживалась рядом с ним и могла подолгу, не проронив ни слова, его слушать.
«Вот хорошо, – думала она, – что адам учила меня французскому. Это так интересно все, что говорит милый, милый наш Муссинак!»
Особенно запомнилась Гуле песня, которую он пел, рассказывая об Испании: «Тореадор, смелее в бой!»
Однажды во время испанской революции 1931 года группа партизан-французов переносила в Испанию тайными тропами через Пиренеи тяжелые ящики с оружием. Когда люди уже совсем выбились из сил, один из французов, писатель Поль Вайян Кутюрье, бесстрашный, веселый человек, завернулся в плащ и бодро запел: «Тореадор, смелее в бой! Тореадор! Тореадор!»