- Да. – тихо. Почти шепотом. А глаза не уводит. Слезы по щекам бегут, но она держит осанку.

Молча обвожу комнату рукой и плечами пожимаю.

- Сегодня придется другим местом работать. Не тем, чем ты привыкла!

Набирает в легкие воздух, хочет возразить или даже накричать.

Но потом резко замахивается и моя щека звенит от холодной ладошки.

От неожиданности отступаю назад.

На меня даже Олеська вчера руку не подняла. Никогда не поднимала! Знает, что я этого не потерплю.

Впечатываю мажорку в стену и одной рукой горло сжимаю. Другой о стену опираюсь.

- Никогда. Больше. Так. Не делай.

Огромные глаза испугано по моему лицу блуждают. Губы дрожат.

Задушить хочу ее. Ненавижу, когда люди руки распускают. Я дипломат. Физическая расправа у меня идет в самую последнюю очередь. Не потому, что я драться не умею… Потому, что после армии я вспыхиваю, как спичка и могу дров наломать…

Прикасаюсь губами к шее и глубоко всасываю нежную кожу. Меня дурманит ее нежный аромат. Сам не понимаю, как мог ее вчера с Олеськой спутать.

У Олеси всегда сладкий, тяжелый аромат, а от этой веет юностью.

Оставляю на белой коже красный засос. На самом видном месте.

- Ты что делаешь, придурок. – отталкивает меня.

- Печать поставил. За это тебе точно влетит от мамы с папой. -Отталкиваюсь от стены.

- Школу то хоть закончила? – ну так, на всякий случай спросил. Вдруг окажется, что несовершеннолетнюю удерживаю в квартире. Хотя… Никого я не удерживаю. Сама выбрала.

Ее глаза посылают меня на хер.

Ухмыляюсь. Разуваюсь и иду на кухню.

- Напоминаю: у тебя сорок минут.

Слышу недовольное фырканье.

- Где пакеты? Тряпки и все такое? – в глаза мне больше не смотрит.

Выдаю все и ставлю кофе варить.

Утро как-то по дурацки начинается... Надо жене позвонить. Даже не знаю, что ей сказать в свое оправдание?

Через тридцать минут зашкварница приходит на кухню и молча тянет руку.

Я глаза от телефона отрываю и оценивающе по ней пробегаюсь. Злится.

Мои губы в ухмылке тянутся, вкладываю в ее руку конфету.

Мажорка непонимающе ресницами хлопает.

- Это что такое? – конфету на стол бросает, руки в бок и бедро в сторону. Эффектно. Ничего не скажешь…

- А что? Расчитывала на это? – киваю на ширинку.

- Платье верни. Я все вылизала. – запинается. Краснеет. – квартиру в смысле. –головой трясет и глаза закрывает.

Я улыбку в чашке с кофе прячу. Она сегодня забавная. Такая юная и …милая?

- Я его выбросил. – говорю спокойно и взгляд на телефон перевожу.

- Что сделал?- злобный шепот сквозь зубы.

Глаза молнии мечут.

- Мусор у нас в десять вывозят. Смотрю на часы.- Ты еще успеешь.

Смотрю как кривится милое личико.

Я скот! Знаю! Ну никому не позволю хлестать себя по щекам. Тем более такой доступной давалке.

- Ты мне столько мозги парил, засос поставил, квартиру прибрать заставил, а сам платье мое выкинул? – Вновь налетает на меня с кулаками. Чашка на пол летит и разбивается.

Она глаза зареванные на меня поднимает. Пару минут оценивает мою реакцию. Потом трусливо срывается с места и несется к лифту.

- Сука! – рявкаю ей в след и оцениваю крупное пятно от кофе на джинсах.

Сметаю осколки в совок, кидаю джинсы с футболкой в стирку и иду в душ.

Зашибись утро началось. Эта безумная, словно черная кошка. От нее отди несчастья и проблемы.

Быстро смываю с себя косяки сегодняшнего утра, обматываю бедра полотенцем и из ванной выхожу.

Дверь в квартиру хлопает и на пороге появляется грязная и лохматая зашкварница.

- Там нет моего платья. – плачет. - Где оно?

Довел я ее неплохо так. И правда ведь в мусорке копалась. И по виду и по запаху заметно.