Войдя на кухню, Алекс обнаружила Габриэля сидящим на стуле у стола, лицом к двери. Перед ним стоял стакан, наполненный апельсиновым соком. Габриэль молча ждал ее и выглядел сурово, словно палач.

– Хочешь выпить чего-нибудь горячего? – предложила Алекс, проявляя некое подобие вежливости перед началом откровенной войны. – Чай, кофе? Или еще апельсинового сока?

– Это все, что ты можешь предложить? Как насчет виски? Или джина? Я думаю, мне нужно выпить что-нибудь покрепче чая или кофе.

– У меня есть вино. Оно не слишком хорошее, но это лучшее, чем я располагаю. – Алекс наполнила вином два бокала и предложила Габриэлю расположиться на диване. Молчание Габриэля, пока они шли к дивану, было более нервирующим, чем если бы он рявкнул на нее. К слову, от его молчания дрожь пробегала по ее спине.

– Итак, – сказал он, как только они присели, – когда ты собиралась мне сказать? Или ты вообще не намеревалась ничего мне сообщать?

Алекс отпила немного вина, а затем стала поигрывать бокалом, пристально глядя в пол. Ее сердце бешено колотилось. Она чуть не подпрыгнула на месте, когда Габриэль повторил свой вопрос ледяным тоном.

– Когда ты узнала? – Габриэль сменил тактику, придя в ярость от ее молчания.

Не жалеть же он ее должен! Да, у Алекс вытянулось лицо, она выглядела несчастной, но в сравнении с шоком, который испытал Габриэль, ее страдания были не в счет.

– Ну? – резко спросил он. – Ты собираешься мне отвечать или намерена сидеть и молчать, ожидая, что я буду читать твои мысли?

– Ты меня нервируешь!

– Ты заслуживаешь того, чтобы нервничать!

– С какой это стати? – Она подняла на него злые глаза и с силой сжала кулаки. – Это ты, а не я, исчез, так как не хотел связываться с иностранкой, с которой поиграл немного в любовь! Это ты, а не я, скрывал свое истинное имя. Поэтому, когда я узнала, что беременна, и попыталась тебя разыскать, мне пришлось натолкнуться на кирпичную стену!

Внезапно комната показалась ей слишком маленькой. Алекс поднялась и подошла к окну, присела на подоконник и вцепилась в его деревянную поверхность с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Ей захотелось увеличить расстояние между собой и Габриэлем. Алекс казалось, что ей снова восемнадцать лет, и то сильное чувство, которое она испытывала к Габриэлю, явно ее не восхищало.