Немного обеспокоенная тем, как легко прочитать по лицу ее мысли, она принужденно улыбнулась в ответ:

– Это я оплакиваю свой печальный жребий, сэр Мюррей. Не бойтесь, я не позволю слезливости испортить наше путешествие.

Найджел усмехнулся и покачал головой.

– Вы можете позволить себе несколько минут меланхолии. У вас на это больше прав, чем у других.

Жизель пожала плечами.

– Может, я и заслужила право относиться к себе снисходительно, но это все равно бессмысленно. Это не облегчает боль прошлого и не помогает решать проблемы настоящего. Откровенно говоря, мне кажется, самое приятное – ощущать злость.

– В особенности на мужчин.

– О да! В особенности на мужчин. Не беспокойтесь, мой прекрасный рыцарь, я не перережу вам глотку среди ночи только потому, что вы мужчина, а мне вдруг вздумается разозлиться.

Он рассмеялся, а потом внимательно посмотрел на нее. Ему понравилась легкая, проказливая усмешка, промелькнувшая на полных губах, и насторожило то, как она пошутила по поводу способа, которым был убит ее муж.

– Что же может заставить вас подкрасться и чиркнуть по горлу, пока я буду дрыхнуть?

– Узнаете в свое время.

– Ага, когда буду лежать бездыханный в луже собственной крови.

Уже открыв рот, чтобы в ответ пошутить еще раз, Жизель вдруг сообразила, что она только что сказала. И мысленно увидела, как муж лежит и истекает кровью. Не верилось, что она стала такой бессердечной или настолько поглупела, чтобы иронизировать по поводу жестокого убийства, в котором, кстати, ее и обвиняли. Воспоминание о том, на что она натолкнулась в тот день, медленно всплыло в памяти. Жизель была готова поклясться, что до сих пор ощущает запах крови.

– Вам не по себе? – спросил Найджел, касаясь ее руки. Он поборол в себе неожиданное раздражение, когда она резким движением отдернула руку.

– Нет, все прекрасно. Просто проглотила мошку.

– Как, еще одну? Будьте внимательней, барышня, а то наедитесь еще до привала.

Он отъехал на несколько шагов вперед и с облегчением улыбнулся, когда услышал, как Жизель негромко выругалась ему вслед. Она выглядела такой бледной и убитой, что ему до боли захотелось обнять и прижать ее к себе, укрывая от всех темных воспоминаний. Жизель явно поняла неуместность своей шутки, вспомнив, как был убит ее муж. Найджел не сомневался, что это ее ужаснуло. Хотя он с легкостью мог ошибиться, ведь его желание было настолько сильным, что могло замутить восприятие. В конце концов, то, что он увидел, возможно, не имело никакого отношения ни к ужасу от самой себя, ни к отвращению к самой себе. Просто это был испуг. Испуг от того, что таким образом она как бы признала свою вину. Он тут же решил, что должен попытаться настойчиво убедить ее, что ему абсолютно все равно, убила она мужа или нет, виновата она или нет. Он мог заставить ее понять, что пока она чувствует себя обязанной ему, между ними не будет ни откровенности, ни полного доверия. А ему были необходимы от нее и то и другое, чтобы живыми добраться до Шотландии.

Это был тихий отдаленный вой, от которого у Жизели кровь застыла в жилах. Она еще ближе придвинулась к костру. Для привала Найджел выбрал живописную поляну в зарослях. По крайней мере она была красивой до того момента, пока он не бросил Жизель здесь и не отправился охотиться. Отсутствовал он долго. Дольше, чем было нужно, – так ей казалось. Уже несколько раз – не важно сколько – она пыталась объяснить себе, что в действительности прошло не так много времени, как ей кажется. Все равно она начала беспокоиться о нем. Вой волков, пусть и далекий, добавил тревоги. Существовала еще одна опасность. Найджел мог наткнуться на преследователей. Это было куда реальнее, чем быть съеденной волками. Но сейчас волков она боялась больше.