– Но ты же здесь, – наконец выдавил он. – И ты ничуть не хуже, чем любая другая.

– Ах ты, скотина, – рассмеялась она.

Легла на него лицом к лицу и прижалась грудью к его груди.

– А трусы и лифчик ты специально не снимаешь? – спросил он, проводя руками ей по спине.

– На глупые вопросы не отвечаю, – сказала она и куснула его за плечо.

Он просунул обе руки ей в трусы и принялся гладить ее бедра, покрывая поцелуями рот и шею. Ей уже перевалило за сорок, и кожа слегка утратила гладкость, но тело по-прежнему оставалось мягким и податливым и словно растекалось под его ласками.

Он ей не лгал. Она всегда представлялась ему идеалом женственности и самым желанным на свете существом. Во всяком случае, в эту минуту.

– Ты что, товар на ощупь пробуешь? – шепнула она. – Моя очередь.

Расстегнула на нем ремень и обеими руками обхватила его член.

– Недурно, недурно.

Затем опустила голову и взяла его в рот.

Он на миг отдался сладостным ощущениям, но сейчас же понял, что настолько хочет ее, что, если позволит ей и дальше делать то, что она делает, то через пятнадцать секунд все будет кончено.

Он сжал руками ее лицо и притянул ее к себе. Лег на нее и стал целовать ее в губы, в шею, в грудь, лаская пальцами ее соски, пока они не затвердели. Языком он прошелся по ее животу и через трусы прижался к лобку; она раскинула ноги и подалась ему навстречу. Сквозь шелковистую ткань он почувствовал ее горячую влагу, его возбуждение достигло предела. Он понял, что больше не может сдерживаться, сдернул черные трусы и одним резким движением вошел в нее. Его хватило на пару мощных движений, после чего оба одновременно закричали и, тесно сплетенные, упали на постель.

В голове у него, как всегда после любовного акта, царила пустота, но в этой пустоте вдруг проступило кошмарное видение убитой женщины, а вслед за ним тонкое и бледное лицо ее сестры, искаженное горем.

Он попытался прогнать эти образы, но слишком поздно – хрупкая оболочка счастливого забвения лопнула.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила Мириам.

Она уже почувствовала произошедшую с ним перемену. Он поцеловал ее в шею и сжал ладонью грудь. Раньше, отвечая на подобные вопросы, он ей просто лгал. Но безмолвный договор, только что связавший их, не позволял ему прибегнуть к обману.

– Да я не думал, – ответил он. – Само вспомнилось. Сначала убитая, потом ее сестра.

– Красивая?

– Сестра? Ну да. Наверное. Когда в нормальном состоянии…

– Это она залила слезами твою рубашку?

Все-то она замечала.

– Она. Никогда раньше не видел, чтобы люди так плакали.

– Хорошо, что ты там оказался. Было кому ее приголубить.

– Ты что, ревнуешь? – удивленно спросил он.

– Да нет, не ревную, – задумчиво произнесла она. – Мне просто интересно. Почему ты не захотел кончить мне в рот?

Изумленный столь неожиданным поворотом в беседе, он смущенно отвел взгляд. Он вообще терпеть не мог обсуждать интимные подробности. Для него секс и речь представляли собой две разные вселенные, и он бы предпочел, чтобы они такими и оставались. Раньше она разделяла его точку зрения. Значит, и в этом она изменилась.

Она засмеялась:

– Ладно, не стану вгонять тебя в краску.

– Ну почему, я готов ответить. Мне хотелось, чтобы это продлилось как можно дольше. Кроме того, я хотел, чтобы ты кончила одновременно со мной.

Она нахмурила брови.

– Думаю, ты ответил, но лишь частично, – сказала она. – А если для меня истинным удовольствием было бы видеть твое наслаждение? Такое тебе в голову не приходило?

Он вздохнул:

– Ну, прости. Я не собирался делать ничего дурного.