Ее дядя был одним из тех, кто упивался властью и могуществом. Уж не знаю, в чем была его сила, но он определенно неплохо пользовался ей. Девушка вжалась в крупную цыганку так, что исчезала на ее фоне. — Ты обязан на ней жениться!

Слова циркачки прозвучали как гром среди ясного неба. Я медленно повернулся к ней вполоборота и внимательно посмотрел в желтые глаза. Надежда на то, что это шутка, таяла, как льдина на разгорающейся сковороде.

— Что значит жениться? Вы что, сдурели? — не постеснялся я в высказываниях. — Я даже имени ее не знаю.

— Ланой ее зовут, — не приняла мои слова всерьез женщина. — Ты ее попортил! Теперь должен жениться на ней.

— Это выход, — послышалось позади.

— Да не прикасался я к ней, — возразил я громче, чем планировал. А затем повернулся к Лане всем телом и обратился уже только к ней. — Скажи им.

Вместо ответа девушка низко опустила голову.

Тогда-то я и понял, что она с бабкой сговорилась. Ее миловидное личико умело отлично притворяться.

Было два варианта: первый — идти в органы управления, ставя под удар всю миссию и подключая королевскую чету Эрелим. Второй — сыграть свадьбу. Результат — мои покои, в которых все привычно и удобно, ушли жене, а мне приходится ютиться в дальней гостевой и страдать от бессонницы из-за жесткой кровати.

Неужели я размяк? Стал похож на Рика, который даже в мыслях не готов вернуться к работе трубочиста. Может, и я, подобно ему, стал неженкой, привыкшей к роскоши.

Отойдя от окна, я вновь рухнул на постель. Было бы неплохо хоть немного поспать. Но мысли вновь и вновь возвращались к той, что голой возвышалась в МОЕЙ ванной.

Чертова кровать!

Чертова свадьба!

Чертова женщина!

Еще и реветь удумала. Странным образом, она стала первой, чьи слезы не вводят в ступор, а выводят из себя. Или, может, я стал невосприимчив к женскому горю?!

В любом случае для окружающих она моя жена, внутри моего дома — мы чужие. Поутру надо будет поговорить с Ниной и обрисовать ей ситуацию. Этой милой старушке, у которой в детстве мы воровали яблоки, я доверял как себе. За змейкой, что теперь живет в доме, нужен глаз да глаз. Отсутствовать придется долго, потому четкие указания и постоянная слежка лишними не будут.

12. Дэн

* * *

Горячий крепкий кофе был как нельзя кстати. Нина знала, что наливать поутру после пары бутылок крепкого напитка, уничтоженных перед сном. Особенно когда на сон было потрачено не более трех часов.

— А где же твоя жена?

— Мне почем знать?

Первым делом я поговорил со старушкой. Поведав ей о формате своего брака с Ланой, попросил докладывать мне обо всем, что происходит в доме и за его пределами, пока меня нет. Нина, что отчасти заменила мне кого-то вроде мамы или бабушки, пришла в недоумение.

— Это очень странно, сынок, — поделилась она. — Ежели она еще девка, то зачем стремиться к браку с тем, кого первый раз видишь?

— О чем ты? — не сразу сообразил я.

— Думаю, женка твоя понесла от какого-нибудь циркача. А к тебе в супружницы набилась, дабы скрыть свой позор. Знаешь ли, это в вашем высшем свете всякие гадости. У простых людей за такое изгоняют, ежели не убивают.

Я чуть не поперхнулся.

— Вот тебе и причина слез по поводу отказа от продолжения рода. Определенно не из-за моей неземной красоты. Змея, как пить дать змея.

Нина отвесила подзатыльник, что означало — последует нравоучение.

— Ну, такое долго не скроешь, — продолжала Нина. — Скорехонько узнаем. Но, коли уж ты женился, то будь добр к ней.

— Добр?

— Конечно. Ты клятвы дал? Дал. Ты в жены взял? Взял. Ты в дом привез? Привез. Никто не заставлял, мог отказаться.