- И хряку нанесена серьезная моральная травма! – поспешил добавить Уолтерсон. – Производителю нашему, кормильцу! К нему со всей страны хрюшек привозят, в очередь записываются!

- Сколько? – усмехнувшись, спросил Янур.

- Ну, чисто по-соседски если, то, - Шарик сделал вид, что задумался. – Знаете, из уважения перед вами я готов взять натурой.

- В каком смысле? – поперхнулся демон.

- Ворота мои чугунные покосились уже, - пожаловался мужчина. – Петли, видать, гуляют. Новые бы выковать да поставить. И я все готов забыть, Редроуз!

- Положим, забывчивостью вы, Уолтерсон, как раз не страдаете, - уточнил Янур. – Но я согласен на ваши условия.

- С вами приятно иметь дело, Редроуз! – повеселел Шарик.

Мужчины обменялись рукопожатием и гости, наконец-то, заметили меня.

- О, простите мою вопиющую невоспитанность, леди Редроуз! – Уолтерсон подскочил и отвесил поклон.

Чем он мажет лысину, чтобы так сияла? Задалась я вопросом, но вслух проявила радушие:

- Что вы, господин Уолтерсон! В свете обстоятельств ваша забывчивость простительна! Особенно, если учитывать нанесенную хряку моральную травму!

Пружинка хихикнула в кулачок.

- Ваша супруга юна, прекрасна, но так мудра! – глаза Шарика пробежались по мне, заставив почувствовать себя свинкой, которую привезли на случку к ранимому поросю, на котором катался юный чертик Том.

- Не буду вас более задерживать, - намекнул Янур. – Мне еще моего свинтуса воспитывать.

- Конечно, конечно, - Уолтерсон закивал, шагая прочь из кузни. – Задайте ему розог подлиннее!

- Непременно! – пообещал демон.

Шарик укатился вместе с парнями, которые зыркнули напоследок на Тома и тот, который прихрамывал, показал ему кулак.

- Итак, сын, ты знаешь, что делать, - демон кивнул отроку.

- Знаю, отец, - тот кивнул, понурившись, и через голову стянул рубаху.

- А вам, Лола, лучше покинуть кузню, - сказал Янур. – Это зрелище не для нежных дамских сердец.

- Вы собираетесь бить ребенка? – вскинулась я.

- Лола, выйдите.

- Янур, прошу вас! – взмолилась. – Это к добру не приводит!

- Как и споры с мужем! – он развернул меня спиной к себе и почти вытолкал на улицу.

Я беспомощно посмотрела на Пружинку, которая снова прижалась ко мне. А из кузницы тем временем понесся голос демона:

- Раз, два, три…

Я вздрагивала при каждом ударе, представляя, как розги свистят в воздухе и обрушиваются на детскую спину, оставляя на коже багровые рубцы.

- Пятьдесят девять, шестьдесят!

Да сколько же можно?! Я заходила взад-вперед перед кузней. Он же мальчишку до смерти забьет!

- Не могу больше! – донесся до моего слуха жалобный стон Тома.

- Можешь, - ответил ему отец. – Смог нахулиганить, смоги и ответ держать! Терпи! Шестьдесят один…

Нет, я тоже не могу больше! Плюнув на все, ворвалась в кузню и…

- Шестьдесят четыре, - продолжил отсчет демон, с усмешкой глянув на меня, а потом переведя взгляд на Тома, который отжимался от пола. – Не разгильдяйничай, я все вижу, ниже! – он продолжил хлопками в ладоши отмерять отжимания. - Шестьдесят пять. Давай, давай, или хочешь в подручные к Соломее на день?

- Нет уж! – мальчик помотал головой и, надувая красные от натуги щеки, продолжил отжиматься.

Его отец досчитал до восьмидесяти пяти и остановился.

- Я сдох! – простонал Том и рухнул на пол.

- Ползи отсюда, свинтус, - Янур указал на дверь. – И учти – лимит на этой неделе ты исчерпал. Еще одна выходка, отдам в рабы к Соломее, и даже сотня отжиманий тебя не спасет.

- Понял, - сын кивнул, поднявшись.

- Ступай домой вместе с Лолой и сестрой. Но сначала воды мне притащи с ручья, - кивнул на пустую бадью.