Мы некоторое время молчали. Мой спутник откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Где-то в районе шоссе I-76, когда закатное солнце озарило ярким оранжевым светом далекий горизонт, он повернулся ко мне.

– Меня зовут Чэнс, – произнес он сонным голосом.

– Обри, – произнесла я после нескольких секунд молчания.

– Обри, – повторил он с придыханием, словно пробуя мое имя на вкус, потом снова закрыл глаза и отвернулся.

Чэнс[2], значит. Интересненько!

– Ты, похоже, собираешься записывать все это на голосовую почту? – Прищурившись, он глянул на мой мобильный телефон, жужжащий на передней панели. Проклятая трубка звонила примерно каждые полчаса, но теперь перерыв между вызовами сократился до десяти минут.

– Ага. – Трезвон прекратился, и я не стала вдаваться в дальнейшие объяснения, понадеявшись, что Чэнс не придаст этому значения.

Как бы не так. Минут через пять снова раздался звонок, и прежде чем я сообразила, что происходит, Чэнс схватил телефон.

– Звонит некий Гарри.

Чэнс поигрывал трубкой между большим и указательным пальцами, пока я не вырвала ее.

– Это Гаррисон. И не твоего ума дело.

– Поездка долгая. Быть может, мы это обсудим?

– Нет никакого желания.

– Посмотрим.

Прошло несколько минут, и раздался очередной звонок. Прежде чем я успела отреагировать, телефон снова оказался в руке Чэнса. Ему удалось от меня увернуться. Хитро блеснув глазами, он поднес трубку к уху.

– Алло.

У меня от такой наглости чуть глаза на лоб не полезли. В результате я едва не вылетела с дороги на обочину, притормозив в последний момент и буквально онемев.

– Привет, Гарри, Как поживаешь, дружище?

Легкий австралийский акцент, прежде едва заметный, неожиданно проявился отчетливее. В трубке послышался голос Гаррисона, но слов я не различила. Я взглянула на Чэнса. Он передернул плечами, улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, явно находя ситуацию забавной. В этот момент я решила, что наше совместное путешествие пора заканчивать. Только бы добраться до следующего съезда, и он получит такой пинок под зад, что вылетит из машины. Пусть этот козел со своей идеальной круглой задницей катится пешком через всю чертову Небраску, и плевать я на него хотела.

– Ага, конечно. Она рядом. Но в данный момент мы в некотором роде заняты.

Следующий вопрос я услышала, он прозвучал громко и ясно. Чэнс отвел трубку в сторону, когда Гаррисон прорычал:

– Кто это, черт возьми?

– Меня зовут Чэнс. Чэнс Найтмен. Некоторые друзья называют меня Нахалом. – Чэнс выдал все это с такой безупречно вальяжной интонацией, что я живо представила, как багровеют вены на шее Гаррисона.

– Передай. Обри. Этот. Чертов. Телефон. – Каждое слово он будто выплевывал со злостью. Неожиданно я обнаружила, что прекратила беситься, и уже не возмущалась, что Чэнс ответил на звонок. Теперь я была в ярости, но по другому поводу. Что за наглость! Какое право Гаррисон имеет вообще на чем-то настаивать?

– Никак не могу, Гарри. Она сейчас… не может подойти.

В трубке послышался очередной поток ругательств.

– Послушай, Гарри, поговорим как мужик с мужиком, потому что ты, похоже, неплохой парень. Обри не отвечала на твои звонки из вежливости. Дело в том, что она просто не желает с тобой разговаривать.

Я буквально разрывалась, не зная, на кого из этих двух идиотов злюсь больше. И все-таки… О-БРИ-И. Я была готова придушить Чэнса, но в то же время мне хотелось вновь услышать, как он произносит мое имя. Что, черт возьми, происходит со мной? Я не слышала, что ответил Гаррисон, полностью поглощенная мыслями о том, как сексуально звучит мое имя, произносимое с австралийским акцентом. От того, как этот самоуверенный нахал выговаривал даже простейшие слова, меня охватывал трепет и мурашки бежали по коже. Время на мгновение остановилось, когда я представила глубокий хрипловатый голос, шепчущий мне на ухо: «О-БРИ-И».