-Блин, да кто вы такие? –выходя из ступора расправила  крылья, хотя честно говоря, мне хотелось обползти на карачках кровать по периметру, и найти в какую щель просочился мой раненый гость. Куда он делся, черт возьми этот ушлепок?  – нет у  меня никого. Даже тараканы, сука, не приживаются. 

Тот, кого здоровяк  назвал Аллесгутом грязно выругавшись, почапал в кухню. 

- Это что?- заорал он, так что у меня подкосились мои тощие окорочка, показывая на пятно на полу.

- Кагор, - икнула я,- я же не знала, что вы так расстроитесь.Знала бы, две бутылки взяла бы.

- Твою мать! Я больше не могу слушать твой чертов бред! - заорал блондин. Синие глаза его налились кровью. – Как ты умудрилась до своих годов дожит таким даром нести глупости, Овца?  

Он вдруг размахнулся и со всей силы ответил мне такого леща, что я кубарем отлетела к батарее отопления, и затихла, пытаясь понять где у меня что находится и при этом нащупать потерянный пестик. А что? Умирать так с музыкой. 

- Кончай её, Дохлый,- приказал Аллесгут, натягивая дорогие кожаные перчатки. Я всхлипнула. В руках амбала появился огромный пистолет, на дуло которого он деловито начал накручивать глушитель. – в машине подожду. Ненавижу грязь.

Блондин умелся. Я вытерла рукавом разбитый нос, глядя картинки своей бестолковой жизни, проносящиеся перед глазами, как кадры диафильма.

- Готова? - хмыкнул Дохлый. Я закрыла глаза. Тихий хлопок прозвучал, словно кто – то открыл банку газировки.

5. Глава 4

Боли не было. Только тяжесть навалилась странная, и что - то брызнуло мне в лицо горячими каплями. Странно, оказывается умирать вообще не страшно. Зато, может с бабушкой встречусь. Во всем надо искать положительные стороны. Интересно, меня когда найдут? Дай бог, чтобы поскорее. Чтобы я лежала ещё красивая, а не распухшая, с вываленным языком. Хорошо, что убийцы сломали дверь, быстрее поймут соседи, что не все ладно у Фисы, у меня, то - есть. Ой, а на мне бельё старое. В морге за бомжиху примут. Трусы надела с утра в горох трикотажные. Позорище.

-  Долго лежать собираешься? – раздался у меня над ухом мужской голос. Ух ты, наверное ангел пришёл за мной. - Ждёшь, когда Аллесгут очухается, и отправится на поиски дружка? Вставай. Когти рвать надо. У нас мало времени.

Тело моё вдруг ощутило лёгкость, словно бетонную плиту с неё скинули.

-А, это ты, - я открыла глаза и уставилась на физиономии бандита, свалившегося мне на балкон. Сейчас он лучше. И даже умирать, вроде,передумал. Ну надо же. А парень - то, красавчик.

- Ты кого ждала -то? Апостола Петра? – противно заржал этот упырь. – Не сегодня, крошка. Занят он, Дохлого вон к делу определяет. А это работенка, я тебе скажу. Иди умойся и ходу.

- Я с утра умывалась.- вредно пробубнила я, но. тут мой взгляд упал тело Дохлого, лежащее рядом со мной, с аккуратной такой дырочкой во лбу. – Эт –т – т –то ты его?

 Вот в жизни  не заикалась никогда. А тут просто не могла выговорить слова.

- Слушай, он бы тебя убил. И меня тоже. Дохлый – отбитый был по жизни. Понимаешь? Он убийца - рассчетливый и безжалостный. Аллесгут его поэтому всегда с собой таскает. И сегодня, если бы не Дохлый, я бы не упал на твой балкон, уж поверь. Иди умойся, а? И валим. Счет на секунды идет. Ты, кстати, бегаешь быстро?

- Зависит от стимула,- взяв себя в руки, хрюкнула я.

- Быстро, значит,- расцвел в улыбке чертов подонок.

Я прошла в ванную, подчинивштись настойчивому требованию бандита, и включила холодную воду. Посмотрела в зеркало, и пожалела об этом тут же. Вся физиономия была покрыта уже подсохшими, похожими на ржавчину, пятнами. Тошнота подскочила к горлу, словно лава в проснувшемся после тысячелетней спячке, вулкане. Я едва успела склониться над унитазом. Иногда я бываю невероятно тупой. Мне все казалось, что то, что сейчас со мной происходит, это какая то тупая игра. А ведь он прав, нужно бежать. Нестись сверкая пятками. Смерть не любит игр, и тупых баб. Таких как та, что таращится сейчас на меня из бабушкиного зеркала, обезумевшим взглядом.