Дальше я ужа шла не торопясь, ожидая, когда Божедар меня нагонит. Он вскоре догнал и пошел молча рядом, изредка поглядывая на мое сердитое лицо. Идти здесь было немного проще. Лес у подножия холма был не очень густым, попадавшиеся куртины молодого ельника, можно было легко обогнуть. Все чаще стали попадаться сухие, покореженные деревья с почерневшими стволами у самых корней, что говорило о том, что лет шесть-семь назад здесь бушевал пожар. Первым молчание нарушил Божедар.

– Ты слишком строга к старику. Он волнуется за тебя, за нас…

Я не дала ему договорить. Остановилась и посмотрела прямо на него. Мой взгляд его слегка смутил, но все же, он не отвел глаз.

– Я понимаю, мужская солидарность и все такое прочее… Но тебе не кажется, что сейчас не время для подобных эмоций. Те, которые там, – я махнула рукой в сторону, где все еще слышался слабый треск вертолетов. – они настроены серьезно. И старик им действительно без надобности. Пристрелят и даже не поморщатся! Ты это должен понимать, как никто другой! Ведь ты же уже имел возможность убедиться в методах Кощеев. А я слишком хорошо знаю на что способен Ольховский и иже с ним. В их языке отсутствуют такие понятия, как «мораль» или «совесть». Неужели ты думаешь, что в случае опасности Авдей стал бы прятаться в кустах. Он, который прошел войну и повидал таких нелюдей больше, чем кто-либо из нас? Он непременно кинулся бы в бой. Кстати, Хукка тоже не сидел бы в сторонке. И словить им шальную, или, что вероятнее всего, нацеленную специально пулю, как раз плюнуть! А нас они не тронут, мы им нужны. Даже если они просто заполучат Ключ, это ничего им не даст. И если Ольховский может этого не знать, то уж его-то хозяева наверняка в курсе дела. Пусть и без знания деталей, но, думаю, об основном они осведомлены. Не зря они так рвутся на это место. Экспедиции посылают, а теперь вот и поисковиков кинули сюда же. Володар с Корнилом не напрасно нас торопили. И это связано не только с их каким-то сверхчутьем, которым они оба, безусловно обладают. Готова дать руку на отсечение, что они очень хорошо осведомлены о том, что происходит в стане врага. И я на сто процентов уверена, что Ольховский уже узнал, что мы исчезли из поселка. И я не я буду, если этот гад опять не проник в мой дом и не обнаружил пропажу шкатулки. Сам он может и не понимать ее значимости, но Кощеи это знают наверняка. – Я тяжело вздохнула. – Мне было нелегко разговаривать так с дедом. Но я не видела другого варианта, как его заставить оставить нас одних. А теперь нам нужно разработать какое-то подобие плана, как мы будем обходить их засады. Что скажешь?

Я вопросительно уставилась на своего друга. Божедар все время, пока я произносила эту речь, в задумчивости теребя начавшую отрастать бороду, несколько отстраненно смотрел куда-то в пустоту, словно погрузившись в свои, одному ему ведомые мысли. От последнего моего вопроса, он будто очнулся, и поспешно произнес:

– Ты права. План нам нужен. Но насколько я понимаю, до места их высадки добрых километров тридцать. Нам стоит идти вперед, чтобы не терять зря времени, а когда остановимся на ночлег, там все и обсудим.

Конечно, его предложение было разумным, и я молча кивнула головой, соглашаясь с его доводами.

По мере удаления от холма, где мы оставили Авдея с Хуккой, идти становилось все трудней. Под ногами вскоре начало чавкать, и вскоре мы оказались на краю болота. Замерли, внимательно прислушиваясь. Треска вертолетов слышно не было. Либо они высадили пассажиров и улетели, либо где-то приземлились. Последний вариант мне показался более вероятным. О чем я и сказала Божедару. Тот неопределенно пожал плечами, не спеша торопиться с выводами. Болото решили обойти по кромке, держа направление на север. Крюк получался довольно большим, и несколько уводил нас в сторону от заданного маршрута, но это было сейчас и хорошо. Меньше шансов встретиться с охотниками.