Нокте видела рыбаков, вытаскивающих лодку из бушующей воды. Быстро переставляя ноги, мужчины тянули просоленные, облепленные водорослями веревки, пока волны не перестали лизать корму. Утянув лодку под навес, рыбаки разожгли костерок и устроились вокруг греться.
Пламя нехотя разгоралось, вспыхивая искрами между истлевших досок и влажных веток. Нокте даже уловила запах жареных креветок, но аппетит так и не пришел. Она давно перестала нормально есть. Даже любимые персики не вызывали аппетита, а ведь во время замужества Нокте считала их лакомством. Сейчас оранжево-красные плоды лежали на блюде рядом с наполненным водой серебряным кубком и источали легкий цветочный аромат. Девушка очень много пила, вызывая у служанки недовольство.
Крики чаек заставили Нокте вздрогнуть. Белокрылые птицы пронеслись мимо окна, устремившись к утесу под мельницей, где вили гнезда.
В туманные дни скалы и вовсе было не видать. Ближе к утесу песок сменялся широкими каменными плитами, расчерченными черными венами провалов, в них ютились мелкие крабы и зацепившиеся за водоросли моллюски. Во время прилива камни скрывались под водой, и в отлив можно было найти приоткрывшиеся раковины с жемчугом.
Ветерок скользнул через окно, обдал щеку Нокте дождевыми каплями и колыхнул страницы лежащего на столе дневника. Она посмотрела на исписанную за ночь бумагу и нахмурилась. Кому и что может рассказать немая? Только морю – своими прикосновениями. И бумаге – чернилами:
«Многие верят в счастливый конец истории русалочки и принца, но никто не знает о том, что было после свадьбы.
Я действительно вышла замуж и стала королевой Сорфмарана, но так и не сумела родить супругу наследника. Я – жена короля, неспособная продолжить его род.
На протяжении двух следующих лет ни один из долгожданных младенцев не появился на свет. Глупо было надеяться, что, получив колдовством ноги, я сумею стать полноценной человеческой женщиной. И королевский целитель настоял больше не пытаться зачать дитя, страшась, что я умру. В тот день моя судьба была определена.
Я удалилась от двора в маленький замок Черный утес, где когда-то встретила свою любовь. Супруг велел мне поправлять здоровье морским воздухом, прогулками. Соблюдать все предписания целителя, чтобы вернуться и родить наследника. Будто мне во дворце не хватало моря или воздуха. Первые два месяца в ссылке я надеялась, что супруг ненадолго отойдет от дел и навестит меня, успокоит. На шестой месяц надежда угасла, а на седьмой гонец доставил мне документ о разводе. Подписав его, я перестала вспоминать даже имя короля.
Государь не принадлежит себе. О какой любви может идти речь? Бывший супруг был щедр: он оставил за мной Черный утес, немногочисленную прислугу, которая была подле меня до нашего брака, и пожизненное содержание.
До Черного утеса новости доходят медленно, но столь громкое событие людская молва не смогла пропустить: в день, когда гонец вернулся с документами в столицу, король женился во второй раз, и его новая супруга уже ждала ребенка. Я понимала: она-то и подарит Сорфмарану наследного принца, а я умру здесь – одинокая, неспособная вернуться в темные глубины Умбры.
По ночам звездное небо манит простором, а накатывающие на берег волны шепчут утешения. В погожие дни, во время штиля, пучина молчит, и мне приходится гадать, что же она хочет мне сказать. Я не пропустила ни одного шторма. Не страшась холода и болезней, я стою в воде, обдуваемая пронизывающими ветрами, а дождь смывает с моего лица солоноватые капли, унося в воду. Брызги холодят разгоряченные от лихорадки ладони, пока тьма не погружает меня в свои объятья. Я провожу в горячечном бреду несколько дней и вновь возвращаюсь к воде. Старая Агнес ворчит, запрещает ходить к морю, но не смеет встать на пути, когда ноги сами несут меня к родной стихии. Временами мне кажется, будто я вижу коралловые башни Умбры. Где-то там, в глубине, правит Эрида. Сердце отца не смогло выдержать моего бегства к людям. Морской народ обратился против меня – я предательница, монстр хуже тех, кого тритоны заточили на северной границе. Лишь море не оставило свою заблудшую дочь, продолжая приветствовать штормами и усыплять мирно накатывающими волнами. Если бы только я могла вернуться домой… стать прежней».