После этого Самсонов запер квартиру и спустился во двор, где его ждал «Олдсмобиль».

Туман поднялся выше – почти по колено – и стал гуще, напоминая матовое стекло. Он полностью скрывал асфальт, траву и разметку на дороге. Тучи стали еще тяжелее, налились водой, приобретя синеватый оттенок. Воздух по-прежнему был спертый, пахло пылью и выхлопными газами.

В салоне автомобиля Самсонов включил музыку. Настроение было паршивое, поэтому он выбрал сборник симфоний Моцарта. Первой зазвучала «Шестая», его любимая.

В кабинете Башметова Самсонов оказался спустя сорок минут.

Шеф сидел за столом, подперев тройной подбородок ладонью, и всем своим видом демонстрировал утомление от ожидания. Кроме Самсонова, никого в отделе, похоже, не было.

Башметов слушал произведение того же композитора, которого Самсонов включил в салоне «Олдсмобиля» по дороге в управу. Только шеф выбрал не Шестую симфонию, легкую и беззаботную, а отрывок из «Реквиема». Кажется, он назывался «Lux aeterna» – «Вечный свет». Звук шел из двух небольших колонок, подвешенных в противоположных углах кабинета. Они в комплекте с проигрывателем и пультом управления были подарком сотрудников «Серийного отдела» своему начальнику на юбилей.

– Я так понимаю, мое сообщение ты прочитал только утром, – проговорил Башметов, когда Самсонов вошел и кивнул в знак приветствия.

– Точно, шеф. Выключил у телефона на ночь звук, так что не слышал, как пришла ваша эсэмэска.

– А будильник у тебя какой? Советский, заводной? – недоверчиво прищурился Башметов. – Большинство ставят сигнал на мобильнике.

– Я делаю это на часах, – Самсонов продемонстрировал «Casio».

– Не важно! – Шеф махнул рукой и вдруг выпрямился. Скучающий вид исчез. – Как ты понимаешь, я тебе не так просто послания строчу посреди ночи, – заговорил он деловым тоном. – Есть о чем поговорить.

– Неужели? – с надеждой отозвался Самсонов.

Он подобрался, как учуявшая зайца легавая.

Башметов усмехнулся.

– Знаю, ты только и ждешь, чтобы у нас в Питере появился очередной маньяк. Не скажу, что разделяю такую позицию, но… – он развел руками, – иногда, когда там, – он ткнул коротким толстым пальцем вверх, – снова заводят разговор о том, что наш отдел не нужен, я начинаю надеяться на то же, что и ты. Сядь, – Башметов указал на кресло перед столом.

Когда Самсонов опустился в него, шеф протянул руку, нажал на пульте плеера кнопку, и мелодия Моцарта оборвалась. Внезапно воцарившаяся в кабинете тишина показалась безупречной – но лишь на миг, потому что Башметов продолжил:

– Купил билеты на концерт симфонического оркестра и решил заранее послушать кое-что из программы. Так сказать, освежить в памяти. Пойдем с женой, так что надеюсь, ты справишься с делом, о котором пойдет речь, быстро, и мне не придется их возвращать.

– Дай-то бог, – отозвался Самсонов.

Башметов хмыкнул:

– Я бы предпочел, чтобы ты рассчитывал на себя.

– Одно другому не помеха.

– Ну да, – согласился шеф. – На бога надейся, а сам… Ладно! – Он сделал жест ладонью, словно отметая посторонние темы. – Ты слышал когда-нибудь о «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»?

– Упаси боже, шеф! Что за монстр?

– Очень крупная датская фармацевтическая компания, вот уже шесть лет работает в России. У них здесь свое представительство, сложившаяся команда. Всего два экспата на контроле.

– И что у них случилось? Кто-то спер не те таблетки? – Самсонов хмуро усмехнулся, но Башметов на это никак не отреагировал. Стало ясно, что дело и вправду серьезное. – Извините, Пал Петрович, – сказал Самсонов. – Больше не перебиваю.