После последнего скачка усиления излучения количество рождений обращенных детей так же скачкообразно увеличилось. Начавшаяся инквизиция против них благодаря действиям родителей, намеренных защищать своих детей, закончилась компромиссом. До десяти лет такие дети жили в отдельных местах с родителями, а потом отправлялись на невольничьи рынки. В таком возрасте они становились опасными и для родителей. Славка не видел свою мать уже два года. Слышал, что она снова родила, и на этот раз его братик оказался нормальным.

– Эй, Славарь, готовь команду. – В барак, в котором сидел Славка, зашел Трипод, бригадир над бригадирами.

Из-за одноногой подставки, которую он всегда носил с собой и на которую любил опирать задницу, его и прозвали Триподом.

– Для чего? – поинтересовался Славка.

– Жареный сказал, что хочет прокатиться по полям, – сухо пояснил начальник.

Жареным звали куратора рынка, а прозвище ему досталось по фамилии, то ли Жарков, то ли Жаркой. Мерзкий толстячок с плеткой, ею он любил охаживать спины тех, кто тащил его экипаж. В то время, когда подавляющая часть людей, даже необращенных, имела проблемы с недостатком веса, упитанность Жареного воспринималась, как пощечина всем худым. Он обожал делать вид, что находится при деле, будучи совершенно бесполезной единицей. Зачем его держали на этой должности, Славке было непонятно.

Для перевозки отъевшейся задницы использовали старый легковой автомобиль. Из него для облегчения веса вынули двигатель и коробку. Из генератора, работающего от аккумулятора и вращающихся колес, активировался защитный зонтик. Конструкция считалась надежной, потому Жареный так любил раскатывать в этом экипаже, делая вид, что ему интересен фронт работ.

Славка отправился собирать команду, четверых человек. Кто-то из них надеялся сегодня отдохнуть и набраться сил, но, видно, не суждено.

– Васька, Пятак, Морда и Жора, на выход! – скомандовал он жестким голосом.

– Ай, что там еще? – произнес Пятак недовольно, потому что Славка его разбудил.

– Жареный хочет посмотреть поля, – коротко объяснил он суть вопроса.

– Пусть идет и смотрит. – Пятак перевернулся на другой бок, демонстрируя нежелание просыпаться.

– Блин! – Славка осмотрелся, увидел у чьей-то кровати ремень, схватил его и врезал по заднице Пятаку. – Подъем, блин, на работу!

Пятак соскочил и принялся бегать вокруг кровати, держась за горящие ягодицы.

– А ты чего сразу лупишь, как трус?

Обращенные часто называли необращенных трусами, подразумевая их перманентное состояние испуга вне безопасных зон.

– Я не трус, просто не люблю, когда мои приказы игнорируют. Вы подчиняетесь мне, а не трусам. Живо собирайтесь на работу.

Названные им приятели через пять минут стояли у «гаража», навеса, под которым находились три автомобиля, оборудованных для езды в человеческой упряжке. Славка надел на себя кожаный жилет, защищающий от натирания тела капроновым тросом. Остальная команда сделала то же самое. По их лицам было видно, что на сегодняшний день они строили совсем другие планы.

– Ничего, откатаем этого жирняка и будем свободны весь день, – пообещал Славка неуверенно.

– Ты сколько раз обещал и ни разу не исполнил, – упрекнул его Васька.

– От меня ничего не зависит. Если бы я распоряжался нашим лагерем, вы бы все лежали в кроватях сутками, а вместо вас работали тру́сы.

– Тру́сы работать не смогут, потому что исчезнут. Тут без вариантов, – меланхолично заявил Жора, самый интеллектуальный «конь» в упряжке.

– Тише ты! – шикнул на него Славка.

Любые разговоры на тему сопротивления необращенным воспринимались администрацией рынка со всей серьезностью. За подобные разговоры можно было залететь на гауптвахту, на которой пришлось бы работать еще больше за меньшую пайку, да еще и получать плеткой по спине по поводу и без.