Лошадей тут же стал выгуливать какой-то сухой старичок в облезлой рванине, которая казалась состояла из одних заплаток.

– Ну да, я слышал, что после долгой скачки, коням нужно еще некоторое время двигаться неспешным шагом, а то иначе копыта откинуть могут…

Вперед вышли шесть женщин разных возрастов от молодухи лет шестнадцати-восемнадцати на которую Олег тут же положил глаз уж очень она была миленькой, до матроны лет пятидесяти. Хотя матроне, как он понимал, могло быть как меньше, так и больше лет на десять, женщины в таких условиях быстро стареют, но некоторые при этом умудряются сохраниться на диво хорошо – порода.

За ними потопали двое мужчин в кольчугах, скорее даже молодых парней лет двадцати плюс минус пара годков. Парни кстати повозившись с каким-то тюком на одной из лошадей, сложили груз на носилки и потащили к Куманову.

При ближайшем рассмотрении то, что Олег принял сначала за тюк с какими-то вещами, и предположительно подарком ему как шаману, оказалось никаким не подарком, а предстоящей работой. На носилках укрытый мехами лежал в бессознательном состоянии пацан лет пятнадцати.

– Понятненько… – обреченно вздохнул он. – Что ж, сейчас мне предстоит выдержать экзамен на почетное звание шамана и если этот пацан сдохнет у меня на руках, то хреновый значит из меня шаман. И пацанчик этот явно не простой. Вон как на него обеспокоенно посматривает матрона. Мн-да…

Грустить Олегу действительно было о чем. В лекарском деле относительно людей он прямо сказать… далеко не доктор Айболит. Вот технику какую вылечить, это завсегда пожалуйста.

Чтобы его не выдавали глаза и сходу не раскусили самозванства, а страх, неуверенность, растерянность, непонимание и прочие чувства по ним опытному человеку прочитать труда не составит, он загодя надел зеркальные солнцезащитные очки.

«Матрона эта явно непростая, а очень даже властная баба, если судить по поведению и богатству одежд и украшений, – оценил женщину Олег. – Так что лица читать должна уметь влет».

Как только делегация приблизилась к нему метров на десять, матрона глубоко поклонилась, а остальные вообще на колени бухнулись, даже те, кто тащил носилки. Разогнувшись, матрона, что-то сказала приложив руки к груди.

«Я так понял, что она представилась, – предположил Олег. – Только не уловил, что там считать ее именем, а что должностью и прочей сопутствующей информацией».

Немного подумав, представился и он, назвав только не свое слишком русское имя, а фамилию:

– Куман.

Имя неожиданно для парня произвело на гостей сильное впечатление. Все переглянулись.

«Что бы оно на их языке значило? – озадачился Олег – Как бы не хуже стало…»

Куманову вспомнились обрывки рассказов его девушки и теперь очень жалел, что большую часть пропустил мимо ушей, как обычный треп, а там и так немного было.

«Если византийцы звали куманами половцев, то это скорее всего они звали так какое-то одно из половецких племен, – размышлял Олег. – А это значит, что я сейчас примазался к какому-то племени. А ведь самозванцев нигде не любят. Может и не стоило называться так… – еще раз с сожалением подумал Олег. – Но, как известно, слово не воробей…»

Тетка, стараясь не смотреть Олегу в глаза, очень уж ей непривычно было видеть свое отражение в зеркальных очках, снова заговорила, но на этот раз явственно звучали просительные нотки, потом показала на носилки.

Парень, тяжело вздохнув, очень жалея, что не понял ни слова, подошел к носилкам и резким движением откинул все укрывающие очень бледного, он бы даже сказал посиневшего не то от холода, не то от потери крови, а может от всего сразу пацана, меха.