Замок, надо же…

Никто из современных аристократов уже давно не содержал замков и тем более в них не жил. Впрочем, в том, что северяне чтили традиции и были противниками перемен, Мартин уже успел убедиться.

Он тронул лошадь, и та послушно побрела по узкой дороге, ведущей по склону вверх и петляющей меж крупных обтесанных ветром валунов и сухих кустарников, в такую погоду кажущихся совершенно черными.

Ближе к вершине холма почва стала более каменистой, а когда темная громада замка закрыла собой небо, сделалось холоднее. У подножия крепостной стены, куда и в хорошую погоду не попадало солнце, лежал снег.

Движение на этой стене Март заметил еще издали: темная фигура выскользнула из смотровой башни и побежала к воротам. Ветер донес отзвуки чьих-то голосов, но слов из-за высоты стены было не разобрать.

Что ж, во всяком случае, его увидели и не стали стрелять…

А когда до ворот оставалось всего несколько метров, тяжелые, обитые металлом створки поползли в стороны, открывая вид на выложенный камнем замковый двор – мрачный, серый и мокрый, как и все вокруг.

***

Его проводили к хозяину замка без единого вопроса. Споро повели по узким выложенным темными коврами коридорам и каменным винтовым лестницам, даже не предложив оставить внизу мокрую верхнюю одежду.

Пришлось сушиться и чиститься магией по дороге прямо на глазах часто оборачивающегося молчаливого слуги. Заметив взметнувшееся от плаща к потолку облачко пара, тот испуганно округлил глаза, но так и не сказал ни слова.

– Хозяин в гостиной, – было первым, что произнес провожатый, остановившись перед массивными двустворчатыми дверями из красного дерева, и… дал деру.

Март хмыкнул, проводив взглядом его спину в черном форменном жилете, и, сунув перчатки в карманы распахнутого плаща, толкнул дверь. Петли протяжно скрипнули.

В помещении оказалось сумрачно: узкие окна-бойницы почти не пропускали свет снаружи, а единственным источником дополнительного освещения был камин, горящее пламя которого отбрасывало на пол и стены причудливые тени.

Книжный шкаф, кресло-качалка с брошенным на нем пледом с пушистой бахромой по краям, звериная шкура вместо коврика для ног… и стоящая у камина спиной к двери огромная темная фигура, при взгляде на которую первая мысль, посетившая Мартина, была о том, что не того северянина он недавно счел похожим на медведя. В сравнении с владельцем замка жителя Пятилесок можно было назвать максимум медвежонком.

Когда петли скрипнули, лорд Айрторн осушил содержимое своего бокала, который до этого держал в руке, одним большим глотком и выплеснул оставшиеся капли в огонь. Раскаленные поленья зашипели, разбрызгивая искры, отчаяннее заплясали тени, а медведеподобная, массивная фигура, оставив хрусталь на каминной полке, стремительно развернулась.

Седые виски, испещренное морщинами лицо, квадратный подбородок и пристальный, пронизывающий взгляд из-под выпирающих вперед тяжелых надбровных дуг.

Март врос ногами в пол, так и не успев отпустить дверную ручку.

В голове тут же всплыла детская сказка о чудовище из замка, которую так любила его сестра: чудовище было огромным и злым и ело всех, кто решался ступить на его территорию. Потом оно, кажется, подобрело и женилось на принцессе. Подробностей Март уже не помнил, но точно знал, что, слушая няньку, представлял себе чудовище именно таким.

– Явился-таки! – Голос у лорда Айрторна оказался под стать внешности – глубокий, раскатистый.

Лохматые с проседью брови сошлись на переносице; темные до черноты глаза, не мигая, уставились на гостя – хоть сейчас на обложку той книги сказок.