— Ты начал пить? — удивилась Эдна.

— Не я.

Ее чашка звякнула о блюдце.

— Твою ж мать. Вот что ей неймется, а?

Теща и раньше могла выпустить из уст крепкое словцо, но сейчас в отношении дочери это звучало совсем уж резковато.

— Я должен о чем-то узнать?

Эдна не стала увиливать и рассказала о детстве Джесс. Об ее отношениях с отцом. И о том, что она до сих пор не понимает, почему родители развелись и мать не давала общаться с отцом.

— Он вечно находился в пьяном угаре. Я работала за нас двоих, чтобы прокормить и одеть дочь. Только он все равно оставался хорошим весельчаком. Они с ним прекрасно проводили время, пока я пахала. Он мог забрать ее со школы и уехать на неделю на гастроли любимой группы автостопом. С папой ей было весело. А я заставляла ее учиться. А потом и вовсе выгнала любимого папочку из дома. Не разрешала водиться с курящими парнями в кожаных штанах и не позволила бросить школу. Вот такая я зануда.

— Я не заметил, чтобы у вас были плохие отношения.

— Она уже выросла и многое осознала, но ты ведь такой же как я, и ей это не нравится больше всего. Не пьешь, ведешь правильный образ жизни, много работаешь.

“Не разрешаю водиться с парнями в кожаных штанах” — подумал про себя Джон. Правда, он не верил до конца, что Джессика способна на измену да еще в такой обстановке. Мексиканец намеревался ее изнасиловать и, к счастью, Джон вовремя подоспел, пока тот не нанес увечий его невменяемой от алкоголя жене.

Раскаивался ли он за тяжкое нанесение вреда здоровью? Ни секунды. Пускай это напугало Джесс, но если бы можно было вернуться назад, он бы поступил точно также. Даже не сомневался.

Главное, чтобы Джессика не проводила подобным образом время. А то он либо в тюрьму сядет, либо сам ее прикончит.

— Предлагаешь мне начать пить, чтобы она меня полюбила? — усмехнулся Джон. Слишком бредово.

— Нет. Ни в коем случае. Вам еще здоровых детей нужно родить.

Ага, если до них дойдет когда-нибудь.

— Джон, я понимаю, что прошу слишком много. Возможно, моя дочь совершила уйму ужасных вещей, или это еще предстоит. Но дай ей время. Ей нужно привыкнуть и понять, что ты — настоящий и нормальный.

— Зачем? Ради чего? Пока она ищет себя, я могу создать нормальную семью. Хотя после такого опыта вряд ли это возможно.

— Джонни, лапочка, я не хотела этого тебе говорить. Но мне осталось жить не дольше полугода.

— Всмысле? — не заметил, как отломал тонкую ручку у чашки и порезал пальцы. — Что значит жить осталось полгода?

Он выругался, бросил чашку в раковину и промыл царапину холодной водой, чтобы остановить кровь.

— У меня рак на последней стадии.

— И ты молчишь? Почему не сказала? Я найду врачей и мы…

— Джонни, остановись. Меня не спасти. Максимум вы продлите мою жизнь на год-два, но эта жизнь будет полна мучений. А я хочу умереть с волосами на голове. Достойно. Чтобы на мои похороны пришли все мои близкие и простились со мной, а не привидением, которому было все равно — жить или умереть.

Джон в полном оцепенении провел ладонью по лицу.

— Лучше жить без волос, чем умереть с ними, Эдна. Что за глупости ты несешь? Я найму тебе лучших врачей. Мы спасем тебя.

— Сынок, остановись, — она встала и коснулась тонкими пальцами его руки. Ее бледная тонкая кожа на фоне его золотистой и пышущей здоровьем.

— Ты не можешь так поступить со мной, — запротестовал Джон, потрясенно смаргивая подступающие слезы.

— К сожалению, мы все рано или поздно умираем, Джонни. Но ты должен пообещать мне, что ни за что не оставишь мою дочь. Неважно, будешь ты ей мужем, другом или врагом. Пообещай быть рядом и заботиться о ней.