А-а-а… тот самый любитель пива.

Подразвезло его все-таки изрядно, даже на ногах стоит нетвердо, к стене прислоняется. Но спесь так и прет!

– Проходите мимо, добрый господин! – обернулся к нему один из «старичков». – Полицейские операции вас не касаются!

– Я попросил бы вас! – возмущается тот. – Как вы разговариваете с офицером?!

Все-таки офицер… даже, наверное, не отставник – ишь как его задело!

– Ганс, покажите господину офицеру свой жетон… – устало говорит «старичок».

Один из молодых любителей пива лезет в карман и что-то показывает офицеру.

– А-а-а… ну… понятно! Вдевятером ловить мелких жуликов, конечно, проще, чем полировать брюхом грязь на фронте. Ладно… занимайтесь своими делишками, господа.

Офицер отмахивается от Ганса рукой, но делает это настолько неуклюже, что попадает ему пальцами по глазам. Тот вскрикивает, наверное, больно оказалось, и роняет на землю свой жетон.

На секунду все отвлекаются на это действие.

Ках!

Ках!

А в руках у офицера уже блестят металлом пистолетные стволы.

Сбитые пулями, на землю падают оба «старичка».

– Ложись!

А ведь он по-русски кричит!

Не дожидаясь более ничего, Ролдугин ничком падает на землю.

И вовремя!

Над его головою тут же противно взвизгивают пули.

Ну, чтобы не использовать столь благоприятный момент – это надо совсем уж глупым человеком быть! Выдернув из кармана браунинг, капитан удачным выстрелом вывел из игры одного из противников, и тот кулем осел на землю. Второй, получив пулю в живот, роняет свое оружие и с криками катается по мостовой.

К-р-р-р…

Словно коленкор разорвали.

Стоявших впереди контрразведчиков как метлою смело! Обернувшись назад, Ролдугин заметил, что противников осталось совсем немного. А точнее – двое.

Полуослепший Ганс и один из любителей пива, судорожно вытаскивающий из кармана револьвер. Тот, как назло, запутался в брюках и никак не желал вылезать на свет божий.

Но у офицера, по-видимому, кончились патроны. Бросив на землю пистолеты, он выхватывает откуда-то нож и в прыжке загоняет его пивохлёбу под ребро. Вскочив на ноги, капитан приставил ствол браунинга к голове Ганса.

– Шевельнешься – и мозги твои будут на стене!

– Н-н-нет, добрый господин… я молчу, молчу!

Ках!

Ганса отбрасывает в сторону, и он тряпичной куклой сползает вдоль стены.

– Зачем?! – поворачивается к офицеру капитан. – Он был уже не опасен.

– Да? А на руки взглянуть?

И в самом деле – из разжатой ладони контрразведчика вываливается револьвер. И когда он только успел его достать?

– Хорошо, что я смог чужое оружие подобрать, перезарядиться уже не успевал… – офицер поднимает с земли свои пистолеты.

– Так это вы за револьвером так прыгали?

– Ну да. Он на земле лежал – совсем рядом. Ну, и этого, – кивает офицер на зарезанного противника, – попутно обезвредил…

– Простите, но, если я правильно понимаю, то вы…

– Правильно понимаете. Проводник.

– Так отчего же вы тогда…

– Ждал-то? Ну, а что ж вы еще хотели, милостивый государь? Эти старики за вами сразу же пришли, а потом уже и вон та троица подтянулась. Они связного ждали, и до тех пор пока вы из пивной не вышли, брать вас не стали бы. А мне надо было понять, сколько их здесь всего. Могло ведь и так быть, что если мы с вами вдвоем вышли бы на улицу – тут нас обоих и спеленали тогда разом. Сейчас мне внезапность помогла, не знали они, что вы не один. А тогда? Иначе все могло получиться-то…

Петроград, 1917

Военное министерство

– Ваше превосходительство! Прибыл капитан Ролдугин.

– Просите его ко мне, – поднял голову от бумаг генерал Сомов.

Закрыв за спиною дверь, капитан сделал несколько шагов вперед и вытянулся.