– Вот, посмотрите.

– Понятые, внимание! – гаркнул следак.

– Еле пальцы разжал. Как-то он прямо кулак сжал во время смерти и подкоченел.

Комитетский следователь, которому выпала радость вести это дело, Егор Владимирович Клименков, лысеющий рыжий крепыш, напоминавший Петру ирландского лепрекона, волей судьбы выросшего в лесу под Брянском, осторожно взял сверток и взвесил его на ладони – тяжеленький. Бумага обычная, белая, от офисного принтера, бечевка уколола руку. Такой в полузабытом детстве перетягивали посылки перед Новым годом.

Потом протянул Зигунову.

– Развязывай, уже отфоткали…

Судмедэксперт аккуратно присел рядом с телом, стараясь не попасть на потемневшие от крови участки ковра, гримасничая, поправил очки и с интересом уставился на оперативника.

Зигунов положил сверток на пыльное фортепьяно и внимательно посмотрел на узел – полуразвязанный. Он медленно потянул за второй конец бечевки, потом, не дыша, раскрыл пальцами бумагу.

Обычный камень.

Внутри лежал камень. Зигунов придирчиво осмотрел его, попробовал пальцем в перчатке серую шершавую поверхность. Обычный кусок дорожного гравия, ничем не примечательный. Тут, рядом с домом, как раз рассыпана куча. Какая-то чушь. Он еще раз вгляделся в тусклые серые гани. На бумаге не было никаких записей и пометок.

Как поведал медик, в руке Семена Марковича Красовского, директора городского отделения микрокредитных контор «Деньгомиг», был зажат камень в бумажке, и он так его и не выпустил, даже получив два удара по голове. И все это имело бы смысл, если бы речь шла о ковбойском фильме, где герои в мохнатых шубах умирают, не выпустив из кулака самородки, но на убитом был спортивный костюм модели «Олимпиада-80», а орудием убийства был совсем не «смит-энд-вессон», а нечто куда более похожее на томагавк.

Судмедэксперт, кряхтя и охая, поднялся с пола и заглянул Зигунову через плечо.

– Да уж… Стоило так цепляться. – Он прокашлялся. – Теперь по поводу трупов, если вкратце…

Он подцепил Зигунова и Клименкова за локоть и, уже привычным движением переступив тело, вывел из прихожей в комнату – подальше от понятых, которые явно заскучали сидеть на табуретках с недовольным, нахохленным оперативником и теперь вытягивали шеи что есть сил, пытаясь разглядеть что-нибудь через стекло межкомнатной двери.

– Мои предположения таковы. Первый удар старику нанесли со спины, причем, судя по углу наклона, перед этим жертва сильно нагнула голову. Наверное, повернулся к лампочке, посмотреть на этот сверток, тут убийца и нанес удар в область затылка, примерно так. – Медик расставил ноги и махнул в воздухе резиновым кулаком. – Удар был такой силы, что жертву развернуло, и второй удар – смертельный, раскроивший височную кость, – она получила уже лежа на полу.

Петр молча кивал головой, задумчиво глядя туда, куда тыкал резиновым пальцем судмедэксперт, но все равно не мог избавиться от навязчивой картины – лопнувший от спелости гранат на азербайджанском рынке, куда ходил в детстве с отцом, и жирные черные мухи, которые ползают внутри…

– И второй труп… Ох. – Медик потер толстую переносицу рукавом халата и затараторил, стараясь побыстрей выдать информацию: – Молодой мужчина, подросток, если быть более точным, предположительно шестнадцати лет, полного телосложения, множественные ранения области головы, шеи и правой руки. Нанесены тем же оружием… Это тоже предположение, скажем точно после вскрытия… – Продолжая говорить, он извлек из кармана пачку сигарет и ловко выстрелил одну из них себе в рот, но, встретив неодобрительный взгляд Зигунова, нахмурился и не стал закуривать. – Ох… Как я уже говорил – почти наверняка топором. Скорее всего, это был туристический топорик или что-то вроде, не слишком большое, но тяжелое.