Еще через час, добежав по берегу до одиноко стоящего шезлонга под зонтиком, он скинул с себя то немногое, что на нем было надето, зашел в воду и поплыл…

На берег он вышел только через час. Солнце в это время уже довольно высоко поднялось над горизонтом и окрасило лазурные воды океана в розоватый цвет. Мужчина оделся и, сев в шезлонг, стал наблюдать за волнами. За его спиной, в окружении пальм и мангровых деревьев, стояла небольшая двухэтажная вилла из белого камня, выстроенная в современном стиле. Но ни она, ни природа вокруг нее не интересовали мужчину. Его вообще мало интересовала светская жизнь. Он скучал.

Прошло только три дня, как мужчина вернулся домой с военной базы Форт-Либерти, где он служил инструктором у новобранцев, желающих стать военной элитой Америки. Но даже эти три дня отдыха от службы ему теперь казались вечностью. Он не был стар, но и молодым он назвать себя уже не мог, хотя все еще легко смог бы дать фору многим молодым спецназовцам. Но если двадцать лет назад он запросто мог пропустить пару дней тренировок и не выбиться из колеи, то теперь приходилось постоянно поддерживать форму.

Его дед и отец были военными, и он сам с самого раннего детства не мог даже помыслить, что, став взрослым, изберет какую-то профессию, не связанную со службой в армии. Будучи амбициозным и самолюбивым, он избрал для службы самый сложный и специфичный род войск – войска специального назначения. И не потому, что «зеленые береты» были элитными войсками и вызывали восхищение и уважение у мальчишек и девушек, а потому, что они были лучшими во всей американской армии в принципе. Нагрузки и риски в спецназе много выше, чем в других войсках. И именно это привлекло его в первую очередь. Ему хотелось быть лучшим в своем деле, и он стал им. Не было никого во всем подразделении, кто бы мог совмещать силу, ловкость, ум, смекалку и знания лучше него. Никто не мог быстрее и удачливей его отклониться от летящих навстречу пуль. Сначала его звали везунчиком, но потом, когда его везение стало нормой, а не просто удачным стечением обстоятельств, ему дали позывной, достойный его умения избегать смерти, – Танцор.

Есть у спецназовцев всех стран мира такой эффективный прием, используемый во время ведения боя и сбивающий с толку противника, – «танец». В движущуюся мишень попасть трудно даже снайперу, поэтому спецназовцев учат быть гибкими и подвижными, не стоять истуканами на одном месте, если находишься на открытой местности. Танец не просто помогает сбить с прицела того, кто хочет в тебя выстрелить, но и обескураживает стрелка. Ты, значит, в него стреляешь, а он – не пытается укрыться от пуль, а танцует. Обескураженный враг не сможет сосредоточиться, а значит, у «зеленого берета» повышаются шансы остаться в живых. Танцор был лучшим из лучших, кто выполнял этот прием, и это спасало ему жизнь не один раз.

В детстве и в юности Танцора звали Мэтью Хилл, но постепенно его настоящие имя и фамилия стали и для него, и для его друзей, и для командиров чем-то ненужным, несущественным. И тогда он стал просто Танцором. И это его вполне устраивало. Новое имя делало его особенным, выделяло среди множества Мэтью Хиллов, которых в Штатах было столько, что и не перечесть. И все они были безлики и безызвестны. Но стоило кому-то назвать имя Танцор, как все становилось предельно ясным – это говорят о нем. Правда, говорили о нем очень редко, да и то только посвященные в его работу люди.

Танцору было сорок пять, когда в апреле 2018-го он получил третье по счету ранение – на этот раз в Ливии. После этого ему предложили работу инструктора в Форт-Либерти, где он мог обучать молодых спецназовцев всему, что он знал сам. Танцор размышлял месяц (пока находился в госпитале и на реабилитации), а потом решил согласиться. Конечно, это был совсем не тот кайф и не тот всплеск адреналина, который он получал, когда гонялся за арабами по пустыне или отстреливал русских в горах Кавказа, но выбора у него не было. Его жена поставила ультиматум – или он уходит на более спокойную работу, или она забирает их дочь, отсуживает у него половину нажитого добра и разводится с ним. И черт бы с ним, с этим добром, но лишиться единственной дочери он не мог. Джун он не просто любил, он ее обожал и был готов ради нее на все. С той поры прошло уже почти пять лет, и Танцор нисколько не жалел о своем решении уйти в инструкторы.