– Бабуль, вы в порядке? – У меня дрогнул голос при виде маленькой сгорбленной фигурки в чёрном, тихо сидящей на охапке несвежей соломы.

– А что ж со мной сделается, Никитушка? – ровно ответила бабка, на раз просекая мой маскарад. – Один пришёл?

– Нет, с Кнутом Гамсуновичем. А Митька у ворот стрельцов отвлекает.

– Не стрельцов бояться надо, не они нам враги, не их решением меня, заслуженную оперативницу, без суда, без следствия под замок посадили…

– Бояр не было, – припомнил я. – Вообще весь двор пустой. Похоже, что после отъезда царя они резко расслабились и преспокойно пьянствуют по домам.

– Ну тады грех случаем не воспользоваться. Побег так побег, – решительно привстала Баба-яга. – Дай тока мне до дому добраться, а ужо оттуда я им всем такую кузькину мать покажу! И Кузьку, кстати, тоже!

– Не возражаю. Только «за». Меня пригласите полюбоваться?

Бабка улыбнулась столь чарующей улыбкой, что у меня сердце похолодело от страха. И не то чтоб я её боюсь, да? Мы же не первый год работаем вместе, она меня за внука держит, и как бы ни ссорились, но всерьёз руки на меня она никогда не поднимала. Мы вышли из подвалов плечом к плечу, пылающий взор Яги был полон мести.

– Ну слава богу, – встретил нас возрастной стрелец. – Покидаете нас, бабушка? А двери-то закрыть не забыли?

Я хлопнул себя по лбу и кинулся назад, закрывать. Правильно, если завтра сюда кто-то из бояр сунется, пусть лучше думает, что узница просто исчезла. Испарилась, улетучилась колдовским способом – в конце концов, кто ж не знает, на что способна Баба-яга…

Он с почётом проводил нас обратно до ворот, где двое молодых стрельцов уже почти дрались из-за девичьей Митиной улыбки. А улыбался он лишь потому, что капустные кочаны вниз скользили, и ему приходилось постоянно их ловить и поправлять. Одно движение к «грудям» – одна улыбка, стрельцам нравилось.

– Уходим, – быстро бросил я, не сбавляя шага.

Митя послал парням воздушный поцелуй и, качая бёдрами, пустился за Ягой и Кнутом Гамсуновичем. А меня на минутку перехватил за рукав бородач:

– Ты, энто дело, участковый, не серчай на наших, мы люди подневольные.

– Хорошо.

– И там… ежели что… замолви словечко фрау немецкой. Уж больно видная баба, приглянулась, аж сил нет…

Я только тут и понял, что собственно мой маскарад никого особенно не обманывал. Даже обидно чуточку. Как по моему личному мнению, так я играл по системе Станиславского, старался проникнуть в образ – непросто выглядеть настоящей девицей из Немецкой слободы, но и… тьфу! Какая, блин, разница, если даже у пьяного немецкого дипломата это получилось лучше! Позор на мою милицейскую голову…

К воротам отделения мы добрались уже хорошо затемно. На воротах сидел чёрный бабкин кот, освещая нам дорогу направленными фарами зелёных глаз.

– Его не арестовали? – тихо спросил я у Яги.

– Пытались, лапы восьмером крутили, не дался Васенька мой, – гордо ответила бабка. – Шестерым боярам морды расцарапал на британский флаг, да и утёк! Я сама, своей волей пошла – чего мне одной-то в пустом отделении делать…

– Я и удивился. Вы же могли простеньким заклинанием всю боярскую думу в мухоморы превратить.

– Могла. Раньше. Сейчас силы уже не те. Да и поумнела, без крайней нужды чародейством не разбрасываюсь, – горько усмехнулась она. – А потом ты ж возвернуться должен был. Думаю, вот скоро придёт свет-Никитушка да и спасёт меня, старую, из темницы лютой…

Я в очередной раз искренне удивился её непробиваемому оптимизму и вере в ближнего. Дальнейший разговор продолжили уже у нас дома. Митька, даже не снимая платья, просто подоткнув подол и выбросив капусту, быстренько вытопил баню. Первым заходом отправили, разумеется, Ягу.