И вчера, во время краткого обмена любезностями сразу же после встречи на аэродроме, и сегодня, перед официальной беседой, Гитлер уже несколько раз пытался подвести Муссолини к серьезному разговору о позиции, а следовательно, судьбе Ватикана, само упоминание о котором в донесениях, составляемых по сообщениям из-за рубежа, попросту раздражало его.

Фюрер добивался, чтобы инициатива «крайне жестких мер» относительно Ватикана исходила от дуче. Он пытался заставить Муссолини хоть в какой-то форме официально обратиться к нему, к Германии, с просьбой пресечь деятельность папы и многих его кардиналов, чьи «политические молитвы» становятся все более антинацистскими. Особенно это заметно сейчас, когда Ватикан почувствовал себя под защитой англо-американцев.

К сожалению, Муссолини так и не понял, чего от него хотят. Опаленный предательством Бадольо, короля, генералитета и некоторых министров, он вновь и вновь уводил Гитлера в дебри своих кровных обид.

– Разве, будучи на посту премьер-министра, я мало сделал для нашей многогрешной Италии? Каким же черствым должен быть народ, чтобы?..

– Мы обязаны вернуть нашу беседу в деловое русло, – кончилось терпение фюрера. – Слушайте меня внимательно, Муссолини, – гипнотически уставился он на дуче свинцовым взглядом холодных, ледянистых глаз. – Нам давно известно, что Ватикан стал гнездом заговорщиков, яростных врагов национал-социализма. Представители целого ряда стран при Святом престоле поддерживают связь с предателями рейха, которые давно вынашивают планы отстранения от власти и национал-социалистической рабочей партии Германии, и вашего правительства в Италии. Пока что, как видите, им удалась лишь часть задуманного.

– Она еще не удалась им! – возбужденно напомнил Муссолини. – Благодаря мужеству рыцарей СС под командованием Скорцени…

– О солдатах, Муссолини, потом. Солдаты в рейхе всегда найдутся. – Гитлер поднялся и оперся полусогнутыми кулаками о стол, как он делал каждый раз, когда оглашал свое окончательное решение. – Сейчас мы должны думать и поступать, как подобает вождям двух ведущих наций Европы.

– Только так, – стукнул кулаком по столу дуче.

– Папу римского и всю его кардинальскую свору наши противники намерены использовать против нас. С приходом в Рим англичан и американцев вся пропагандистская мощь Ватикана будет направлена на то, чтобы ослабить волю христианского мира, помешать нашей борьбе против коммунистической чумы, восстановить против нас все католичество. Вы согласны с этим, господин Муссолини?

– О, да! Надеюсь, ваша агентура располагает достаточным количеством фактов, чтобы изобличить этого ватиканского оракула, убедить католическое вселенство…

Не дослушав его, Гитлер рассмеялся. Размашистым неуклюжим шагом прошелся по кабинету. Остановился напротив Муссолини.

Из вежливости дуче тоже поднялся. Теперь их разделял длинный темно-ореховый стол, за которым во время совещаний государственной важности обычно собиралось почти все высшее руководство страны.

– Время изобличения ватиканского оракула, мой дорогой дуче, прошло. А еще точнее, мы его проворонили.

– Но как же тогда?.. Ватикан есть Ватикан…

– Не спорьте, Муссолини, – раздраженно осадил его фюрер. – Сейчас нам не до философских диспутов. Судя по тому, что вас арестовал король, а вся армия под командованием любимого вами маршала просто-напросто предала вас, – самое благоприятное время мы и так безнадежно упустили.

– Считаете, что в моем аресте, в этом перевороте, тоже замешан Ватикан? – настороженно спросил Муссолини.