— Хорошо, я попробую тебе поверить. Ничего не обещаю, но попробую.

— Вика, милая, — Олег растекается в улыбке и целует мои ладони. — Ничего больше не говори, я тебя не подведу. Хочешь чего-нибудь? Может, по мороженному или в парк аттракционов? Давай уедем отсюда.

— Не сегодня, Олег. Единственное, что я сейчас хочу, это оказаться дома.

— Как скажешь, я тебя отвезу.

— Нет, я хочу побыть одной.

Олег понимающе кивает. Он провожает меня до метро, и на прощанье я как бы невзначай говорю:

— Слушай, ты же не собираешься просто спросить своего отца… ну то есть, я не думаю, что это безопасно.

— Нет, Вик. Я не буду задавать ему в лоб вопроса, на который он мне не ответит. Хотя бы очень хотелось узнать, что он тут ни при чём, но знаю, что без его участия в Литейске ничего не происходит. Я выясню это по-другому. Я же всё-таки будущий адвокат.

— Только будь осторожен.

— Кому-кому а мне точно ничего не угрожает.

Мы прощаемся. На этот раз, слава богу, без поцелуев и я спускаюсь в метро. До выходных два дня. Хоть у меня и нет больше ни малейшего желания даже находиться рядом с Олегом, я выдержу. Если есть хоть один шанс узнать правду про папу, два дня потерпеть можно. А если удастся снять на видео наш разговор, то может и прокуратуру это наконец-то заинтересует. Только скажет ли он мне правду, если окажется, что его отец замешан по уши? Не факт, но придётся поднапрячься в эти два дня, чтобы убедить его, что на наши отношения это никак не повлияет. Два дня, Вика, всего два дня.

15. Глава 14

После пар собираемся с Машей идти к метро. Во дворе института опять собралась толпа.

— Давай глянем, там походу что-то интересное, — говорит мне Маша.

— Может, просто поедем домой?

— Одну минутку, — просит она, — ну пожалуйста.

— Ладно, давай посмотрим. Но только одним глазком.

Она тащит меня вглубь толпы. Потом мы находим более свободное место, с которого что-то видно.

И почему в центре опять Лебедев?

— … за полторы минуты, — говорит он. — По тридцать секунд на каждого. Если по истечении времени кто-то из вас стоит — победа ваша, деньги тоже.

— Так ты же только десятку даёшь, — говорит накачанный парень, кажется с пятого курса. — Десятка на троих, как-то не густо.

— А шанс начистить мне лицо разве не бесценен?

— Ага, и получить в ответ по своему, — говорит другой.

Блин, что тут происходит?

— Вас трое!!! Были крепкие крутые ребята, а на деле боитесь против одного проиграть?

— Фёдоров, когда ты стал таким трусом? — выкрикивает кто-то из толпы.

— Я сейчас кого-то другого заставлю штаны испачкать, — кричит в сторону голоса самый крупный из парней, по-видимому, как раз Фёдоров. Потом поворачивается к Антону. — Никто тебя не боится, Лебедев, но условия нечестные. Хочешь с нас тридцать, клади тоже тридцать.

— Ясно, Фёдоров. Слив засчитан.

— Я добавлю за него, — встревает большой толстый парень, поднимая вверх четыре пятитысячные купюры.

— Чувак, если я проиграю, мне не с чего будет тебе отдавать, — говорит ему Лебедев.

— Ну значит я сделал неверную ставку. Но такое шоу всё равно того стоит.

— Теперь нормально? — спрашивает Лебедев Фёдорова. — В банке шестьдесят тысяч, если кто из вас останется на ногах на сто восемьдесят первой секунде получит банк, почёт и уважуху.

В толпе начинается групповое скандировать: бой, бой, бой.

— Правила как в боксе? — спрашивает Фёдоров.

— А ты знаешь правила бокса?

— Нет.

— Тогда никаких правил.

— Колосов, — обращается к кому-то из своих дружков Фёдоров, — заводи таймер.

Трое становятся в позиции, окружают Антона.

— Ну, что пошли домой? — говорит Маша.