Собравшись, Кевин, быстро распрощавшись с сослуживцами, положил написанные мэтром Зигбертом и отцом Себастьяном письма в поясную сумку и погнал коня галопом, спеша до темноты проехать как можно больше. Не хотелось бы ночевать среди трупов, а на ночевку останавливаться все же придется. Повезло, в полнолуние дорога была хорошо видна даже после того, как стемнело. Кевин рискнул остановиться только после того, как отъехал от Камнерада миль на двадцать. Это расстояние никто из камнерадцев пройти не смог, и мертвецов на дороге уже не попадалось. До ближайшего придорожного трактира капитан решил не добираться и заночевал на небольшой поляне, нарубив в ближайшем ельнике кучу лапника. Спал он чутко, но до самого рассвета никто его не потревожил, разве что волки выли где-то далеко.

Едва встав, Кевин не стал готовить себе еду, а погнал коней по дороге, остановившись позавтракать в трактире. А затем снова двинулся к Риханесбургу. День прошел в дороге, к вечеру капитан миновал границу Славии и переночевал в таверне. А потом снова без передышки гнал конец, пересаживаясь с одного на другого, но до Риханесбурга добраться так и не успел, к ночи оказавшись в лесу, где как раз, по слухам, завелась нечисть. Останавливаться тут он не собирался, до города можно было доехать и в темноте за три-четыре часа. Да, за городские стены ночью не пустят, но возле ворот хватает дорожных таверн и трактиров.

Он ненадолго остановился, подтянул подпругу у коней, достал и пристегнул за спину посеребренный меч, который всегда возил с собой в седельных сумках, поскольку с волколаками и упырями сталкивался не раз, потер пальцами зашитый в воротник Молот, и двинулся дальше. Кони вели себя тревожно, то и дело ржали, а это говорило о том, что они что-то чуют. Что-то нехорошее. Оставалось надеяться, что опытный боец сумеет отбиться. Ну кто, кроме волколака или упыря, может тут завестись? Не вампир же? Этих тварей давно перебили.

Кевин погнал коней по едва видной в свете луны лесной дороге, надеясь, что ни один не сломает ногу. Хорошо хоть не облачно, а то бы точно пришлось останавливаться. Он снова беззвучно помолился Кузнецу. Минута шла за минутой, миля за милей оставались позади, и капитан тайной стражи уже было понадеялся, что все обойдется благополучно, и вскоре он достигнет стен Риханесбурга.

Не обошлось, к сожалению. Внезапно раздался жуткий, низкий рык, а за ним вибрирующий, заставляющий съежиться вой. Кони даже не заржали – они зарыдали от ужаса и шарахнулись в сторону так, что опытный всадник вылетел из седла и кубарем покатился по земле. Повезло – ничего себе не сломал, только сильно ушибся. А кони бросились врассыпную, скрывшись в лесу.

– Да чтоб вам провалиться, волчья сыть! – от всей души пожелал им Кевин. – Сожрут же вас там!

Он встал и потянул посеребренный меч из ножен. Похоже, придется принимать бой. Вот только с кем? Непонятно. Кевин осторожно поворачивался со стороны в сторону, чтобы не проворонить нападение, но никто пока не нападал. Однако это продлилось недолго – слева снова раздалось рокочущее рычание, и капитан резко обернулся туда.

– Ну, вот и приплыли… – тихо пробурчал он себе под нос.

На него, роняя на траву капли светящейся слюны, от которой трава съеживалась и распадалась в прах, пристально смотрела пылающими потусторонним огнем глазами призрачная гончая. Последователи Белого Христа называли таких адскими, хотя к аду они никакого отношения не имели, просто жили в ином плане бытия и доступа в тварный мир обычно не имели. Но если уж такая собачка прорывалась, то упокоить или изгнать ее удавалось только ценой огромных жертв – она могла мгновенно перемещаться с места на место и была почти неуязвима, даже аркебуза, заряженная серебром, не брала ее. Требовалось как-то обездвижить тварь и сжечь ее, причем сгорала она очень медленно, в течение двух-трех дней. В последний раз призрачная гончая, если судить по хроникам, появлялась в окрестностях Риханесбурга лет двести пятьдесят назад, тогда еще имелись живые маги, которые и помогли справиться с ней. А что теперь? Кто теперь поможет?..