Она была закутана в плотную накидку из каталонской ткани, но лицо ее оставалось открытым, и ветер развевал русые пряди.

– Сеньорита!.. – закричал Корсар, сразу узнавший молодую фламандку. – Разве вы не понимаете, что вы рискуете жизнью?

Не говоря ни слова, герцогиня махнула рукой, словно желая сказать: «Я ничего не боюсь».

– Вернитесь, сеньорита!

Не слушая его, отважная фламандка поднялась на полуют, пересекла его, затем, цепляясь за бизань-гафель, встала между фальшбортом и кормой вельбота, вытащенного на палубу, чтобы волны не унесли его прочь.

Корсар знаком приказал ей уйти к себе, однако она отрицательно покачала головой.

– Но вы рискуете жизнью!.. – повторил он. – Вернитесь в каюту, сеньорита.

– Нет, – ответила фламандка.

– Зачем вы пришли сюда?

– Полюбоваться Черным Корсаром.

– Вас снесут волны.

– Стоит ли беспокоиться об этом?

– Я не хочу, чтобы вы погибли, сеньорита! – воскликнул Корсар, и в голосе его слышалось неподдельное волнение.

Девушка улыбнулась, но не двинулась с места. Забившись в свой угол и судорожно прижимая к себе тяжелую накидку, она не обращала внимания на волны, захлестывавшие корабль. Безмолвная, как изваяние, с развевающимися волосами, она не сводила глаз с Корсара.

Поняв, что уговоры бесполезны, а может быть, втайне радуясь, что бесстрашная девушка, невзирая на опасность, осталась с ним рядом, чтобы полюбоваться его отвагой, капитан не стал настаивать больше, чтобы она покинула палубу.

Как только ураган стихал хотя бы на одну минуту, он обращал свой взор к девушке и невольно ей улыбался.

Всякий раз он встречался с ее глазами, неподвижно глядевшими на него, как и в то утро, когда она стояла на носу испанской шхуны.

Ее глаза, излучавшие таинственное очарование, приводили, однако, бесстрашного корсара в необъяснимое смятение. Даже не глядя на нее, он чувствовал, что она ни на минуту не спускает с него взора, и ему страстно хотелось посмотреть туда, где она находилась.

«Молниеносный» в это время шел вдоль берегов Гаити.

При свете молний можно было различить высокий берег, усеянный отвесными скалами, о которые легко мог разбиться корабль.

Сквозь шум волн и завывания ветра прорезался голос Корсара:

– Запасной парус на фок-мачту!.. На ветер кливера!.. К повороту готовьсь!..

Хотя ветер гнал волны к южным берегам Кубы, море у берегов Гаити было не менее бурным. Огромные валы, высотой в пятнадцать-шестнадцать метров, налетев на утесы, с грохотом откатывались обратно.

Однако «Молниеносный» не сдавался. Запасной парус был натянут на фок-мачте, кливера развернуты на бушприте, и корабль стремительно несся вдоль берега.

Время от времени волны круто кренили его, но Корсар грудью налегал на штурвал и выпрямлял корабль, направляя его в нужную сторону.

К счастью, ураган, достигнув наибольшей силы, стал понемногу стихать – ведь такие бури длятся недолго.

Тучи стали рассеиваться, выглянули первые звезды, ветер умерил свою ярость. Тем не менее море оставалось все еще бурным, и прошло немало часов, прежде чем улеглись огромные валы, пригнанные из Атлантики в Великий залив.

Всю ночь пиратский корабль отчаянно боролся с наседавшими на него валами. Успешно преодолев Наветренный пролив, он вышел наконец в ту часть моря, которая заключена между Большими Антилами и Багамскими островами.

На рассвете, когда восточный ветер сменился северным, «Молниеносный» очутился вблизи мыса Гаити.

Промокший до нитки, Черный Корсар едва стоял на ногах от усталости. Завидев маленький маяк на мысу, он тотчас же передал Моргану штурвал и направился к вельботу, у которого укрылась молодая фламандка.