Олега тут же позвал за стойку парень такого непонятного вида, что вначале я засомневалась, а парень ли это. Но судя по тому, что называли его Мих, то, скорее всего, он мужского рода, высоченный, худой до прозрачности, в чёрной майке и джинсах, с волосами, собранными в высокий хвост, и татуированный по самые глаза. Он, конечно, вписывался в местный антураж и очень подходил этому клубу, но меня испугал с первого взгляда именно чернотой от татуировок и худобой.

Ко мне подсела блондинка, из той компании, что мы знакомились с самого начала. То ли Инга, то ли Инна. Пока я силилась вспомнить, она затарахтела, как из пулемёта, благо, что музыка пока была не очень громкая, и мне не приходилось напрягать слух.

– Ты с Олежкой давно? – она перекинула свои блондинистые волосы с одного плеча на другое и, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Недавно, наверное. Я и смотрю, что ты не его типаж. Вот совершенно.

И чёрт меня дёрнул вклиниться в её монолог со своими пятью копейками:

– Так я сестра Олега.

«Ой, дурында, – завопил мозг в черепной коробке, – сейчас Олег подойдёт, поцелует, и как ты будешь объяснять такие братско — сестринские объятья?

– А вот никак. Никому ничего пояснять не буду! Ещё чего! – это в беседу вступила гордость».

А дальше продолжать диалог нам не дали. Инна или всё-таки Инга завела шарманку:

– А я и думаю, чего бы Олежа тебя сюда привёл. Здесь же его Маринка часто тусит.

В мозгу завыла сирена и предупреждающе замигала лампочка яркими красными всполохами, но, не смотря на предупреждения разумной части моего организма, я спросила:

– Кто такая Марина?

По тому, как остро блеснули глаза собеседницы под крашенной чёлкой, я поняла, слишком запоздало, что блонди–то не дурочка, а очень грамотно сейчас будет сливать мне информацию про Олега. Нелицеприятную информацию, компромат…То ли не поверила, что я сестра, то ли просто расчищает плацдарм и тренируется на мне. Ну что же, раз сама простушка и попалась на ее уловку, то теперь посижу и послушаю.

– Марина – это его бывшая. Моя подружка. Они где-то год были вместе. Олежа её обожал, – Инна, или всё же Инга, мечтательно вздохнула. – Такие подарки дорогие дарил, цветы каждый день приносил. А какой он заботливый. Мне Маринка рассказывала, – девушка доверительно наклонилась ко мне и понизила голос, – что у него даже в календаре отмечены были её критические дни, чтоб ничего не планировать, никаких гостей на эти дни, чтоб она могла дома отдохнуть. Он ей то грелку приносил в виде сердечка, то шоколадку. Отпад, короче.

Равнодушным Олега я бы не назвала, он мог подсунуть мне конфетку в сумку или позвонить и узнать, обедала ли я. Но чтобы грелку? Отметки в календаре? Да ладно?

– А ещё, – блонди, переспросить, что ли, имя или не стоит, зашептала мне почти на ухо, – он в постели отпадный любовник. Лепестки роз, свечи, все дела. Маринка такого рассказывала, закачаешься.

От подробностей Маринкиных рассказов в пересказе её блондинистой подруги и я закачалась. Хорошо, что сидела на стуле. И возникли вполне закономерные для моего аналитического ума вопросы: Маринка обладает буйной фантазией? Или мне рассказывают про какого-то другого Олега? Потому что собрать воедино того Олега, что буквально вчера занимался со мной любовью быстро, жарко, властно, и того, из рассказа со свечами и лепестками, сливками и шоколадками, не получалось. Казалось, что детали паззла не собираются в единую картину, то ли детали из разных коробок, то ли я чего-то не знаю…

Не могу сказать, что меня очень расстроили слова блондинки, скорее заставили задуматься. И я уже собралась было выпытывать дополнительную информацию, но подошёл Олег с другом, тем самым именинником.