«Интересно, где она это вычитала?» – подумал я и ответил:

– Смотря как играть. Не, скрипку я уважаю. Скрипка – это серьезно. Как это, у Павича: вы действительно хотите подарить дочке скрипку? А вы знаете, что выучиться играть на скрипке – это как вспахать поле отсюда до Белграда и обратно три раза?

– Купите ей лучше барабан, – подхватила Ники.

– Там не было про барабан, – возразил я.

Мы рассмеялись.

– Ну и вообще, – добавила Ники застенчиво. – Грег однажды сказал, что ему нравится слушать скрипку.

– Ха! С этого и надо было начинать.

За разговором мы сами не заметили, как пришли на Яхтенную. В супермаркете на углу возле дома Валенка мы набрали два огромных пакета снеди. Тащил их, естественно, я. Ники несла перед собой воздушный тортик, глядя на него с ревностью и неприязнью.

– Значит, ты будущая скрипачка, – возобновил я разговор, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. – А Валенок по жизни чем занимается?

– Не знаю, что-то с железом.

– С компьютерным?

– Не, с машинами. Сам разве не обращал внимания? У него постоянно то руки в масле, то джинсы в солярке…

– Не обращал. А ты всегда обращаешь внимание на мелочи?

– Стараюсь, – серьезно ответила она. – Грег велел обращать. У меня другой курс обучения, не такой, как у тебя.

– Какой? – заинтересовался я.

– Хм… скажем так, с акцентом на разведке.

Ники оглянулась.

– Вот, например, – та машина…

Она указала на длинный черный автомобиль, выезжавший из подворотни на другой стороне улицы. Как раз когда я на него взглянул, он выворачивал на проезжую часть и через мгновение укатил в противоположную от нас сторону.

– Что ты заметил? – спросила Ники.

Я пожал плечами.

– Ничего особенного. Машина как машина. Черная. Видимо, дорогая.

– Я видела ее ровно столько же, сколько и ты. Ну, может, на секунду дольше. Какой она марки?

– Ну… «мерс»? – бросил я наугад.

– BMW, «семерка»! – сообщила она. – Номер?

– Да какой номер, ты чего! – засмеялся я.

– А я заметила первую букву и три цифры.

Ники назвала их с торжественным видом.

– Сколько человек в машине?

– Погоди, – я напряг память и вспомнил: – Там же стекла были тонированные!

Не успел я порадоваться тому, что не упустил такую важную деталь, как Ники заявила:

– Ну и что? Любые тонированные стекла пропускают свет. Кажется, затемнение не больше сорока процентов, по закону… не помню. Короче, пассажиров ты тоже не заметил.

– А ты, можно подумать, заметила!

– Конечно, – кивнула Ники с отвратительно самодовольным видом. – Не было там пассажиров. Только водитель.

– Можешь говорить что угодно – все равно не проверить. Машина-то уехала!

Это была выходка обиженного мальчика, и Ники отнеслась к ней снисходительно.

– Ты же не думаешь, что я вру, – сказала она спокойно. – Прекрасно знаешь, что все это правда.

Мне стало стыдно. А главное – досадно, что я не заметил вообще ничего! Кроме того, что машина была длинная и черная. Да любой школьник заметил бы больше! Позор!

– Подожди-ка секундочку, – сказал я, ставя пакеты с едой на асфальт.

– Что ты затеял?

– Не трогай меня.

Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился. В точности как тогда, в марте, когда застыл посреди улицы, пытаясь вспомнить, что за символ промелькнул на моем мониторе… И довспоминался до того, что практически остановил время. И заодно все движение на Савушкина. И ввел в транс светофор и десяток пешеходов…

К моему удивлению, повторить это оказалось не так уж сложно. Вдох, выдох, и я снова выпал из окружающей реальности, секунда за секундой восстанавливая в памяти те несколько мгновений, пока машина выруливала из двора. Картинка постепенно замедлилась и теперь неторопливо прокручивалась передо мной, как на покадровом просмотре.