Вилял, как говаривал Том, хвостом.

Услуги шансфайтеров стоили недешево, даже учитывая полновесную братскую скидку. Отец Рут до конца своих дней стеснялся того, что роскошный образ жизни – усадьба, конюшня, парк, слуги – его семье позволяет вести не жалованье мужа, а приданое жены. Он не знал, что его жена ничуть не меньше стесняется роскоши и денег, полагая их признаком своего плебейства в сравнении с родословной семьи Шиммер.

Так и жили, скрывая чувства друг от друга.

Оглушительный гром. Небеса раскалываются сеткой трещин.

– Джош, просыпайся!

Сеть молний слепит глаза, отпечатавшись на внутренней стороне век. В ушах затихает эхо громового раската. Джош моргает, из глаз текут слезы. Нет, не молнии – лампа. Керосиновая лампа в руке Сэмюеля Грэйва. Гром? Хлопок двери.

Вечно Сэм ее не придерживает.

– Какого черта?! Что случилось?

– Горит нефтяной промысел братьев Сазерлендов! Билл Кирби прискакал: сам в копоти, лошадь в мыле. Едва не загнал скотину, болван.

Перед глазами Джоша встает закопченный Кузнец. Блестит металл на затылке и предплечьях. Джош мотает головой, гонит видение прочь.

– Вот зараза! Надо людей собирать!

– А я тебе о чем?! Ну и здоров ты дрыхнуть… Еле добудился!

– Шериф в курсе?

– Велел поднимать тревогу и ехать тушить.

– Опять все на нас свалил?

Сэм криво улыбается.

– Ладно, собирай, кого сможешь. А я бегом в мэрию. Там во дворе водовозка с помпой. Кого поднимешь – гони ко мне, пусть помогают.

Сэм кивает. В дверях он оборачивается:

– Говорил же: быть тебе шерифом!

– Иди к черту!

– Едва глаза продрал – сразу командовать взялся!

– Скажи, чтоб верхом выезжали! И лопаты прихватили!

Спину ломит, словно Джош всю ночь таскал мешки с муко́й. Ноют плечи, саднят бедра. Такое впечатление, сэр, что Джошуа Редман проскакал часов шесть в неудобном седле. Уже встав с кровати, Редман обнаруживает, что полностью одет. Только сапоги на полу валяются и пояс с револьверами висит на спинке стула.

Все остальное – на Джоше.

Тахтон, что ли? Ездил куда-то, пока Джош спал снаружи? Какие-то свои делишки обтяпывал?! Одна мысль о таком вопиющем самоуправстве приводит Джоша в бешенство. Вслед за бешенством приходит страх. Что еще делает ангел-хранитель, о чем его подопечный ни сном, ни духом?! До сих пор Джош видел от тахтона лишь добро, только добро, ничего, кроме добра. Но природная подозрительность не дает ему покоя.

– Эй, приятель! Ты где?

Сладкий голос Джоша не предвещает ничего хорошего.

Нет ответа. Молчит лес в голове, не мерцает у окна призрачный силуэт. Ладно, потом. Сейчас нет времени. Проклятье, никогда нет времени, когда оно нужно позарез!

– Мы с тобой еще потолкуем, дружище.

Мрачней тучи, Джош натягивает сапоги. Застегивает пояс, надевает шляпу, выбегает из дома. За спиной выстрел – это хлопает дверь. Оружие не проверил, вспоминает он на бегу. Впервые за много лет. Ладно, пожар – не война.

Обойдется.

На востоке над Великими Равнинами встает рассвет. Горизонт очертила тонкая пурпурная линия. Выше клубится пух из ангельских крыльев: нежно-розовый. Свет наступает, готовясь щедро пролиться на землю. Тьма откатывается на запад, к ломаной линии Скалистых гор. Длинные лиловые тени накрыли улицы и дворы, словно пытаясь удержать в городе частичку ночи.

Джошуа Редман топчет тени. Рассветные красоты? Вечная битва света и тьмы, в которой никогда не будет победителя? Прошу прощения, сэр, кому это сейчас интересно?!

К счастью, мэрия недалеко.

Во дворе двое заспанных работников возятся с пожарной бочкой. Один, хромая на обе ноги, выводит из конюшни лошадей. Другой порезвее: он уже подсоединил брезентовый рукав к трубе, выходящей из днища дощатой водонапорной башни. Башня – предмет гордости мистера Киркпатрика, мэра Элмер-Крик. О да, сэр, Элмер-Крик – истинный оплот цивилизации! В городе с недавних пор есть водопровод. «Скоро свежая вода придет в каждое жилище!» – вещает мэр на собраниях городской общины. Пока же вода пришла лишь в десяток домов – в первую очередь посетив скромное двухэтажное жилище мэра.