Вообще, после совета, странного столкновения с Родериком и занятия у Фредерика я почувствовала себя пустым местом. Всем что-то от Туны нужно, но не от меня. Сейчас я даже не могла быть собой и заниматься исследованиями. Бесконечные занятия, стресс, страх быть раскрытой и попытки понять, что же произошло в прошлом, довели меня до истощения.

Хриз помахал листочком перед моим лицом, призывая выйти из оцепенения. Оказывается, я застыла перед ступенями на второй ярус, где находилась моя кровать. То ли ранняя зима на меня так влияла, то ли пора было что-то срочно менять. Например, тело.

— Ты вытянул из нее силы?

Хризантемус ответил положительно, даже потряс коконом из лиан, где была замотана с головы до ног Фортуна лив Лайлак. У лича не было сил даже выть, что было мне только на руку.

— Отлично. А где Ти?

Внезапно я осознала, что со вчерашнего утра не видела гусеницу. А ведь это не тот персонаж из моего зверинца, которого можно не заметить. Ти активная и очень надоедливая представительница радужных бабочек, так что тишина в комнате была не к добру. Неужели что-то произошло?

Хриз помялся в горшке, медля с ответом. Однако стоило мне настоять, и наглоедус сдался, нехотя протягивая ко мне один из своих побегов. Там, завернувшись в листик, сплела себе кокон гусеница, впав в спячку до весны.

И как я упустила из виду ее огромный аппетит и увеличившиеся размеры? Все так и кричало, что скоро это произойдет. Теперь оставалось только выполнить обещание и вернуть девочке тело по пробуждении. Она не заслужила короткой жизни, как у бабочки.

***

У меня опускались руки. Впервые я не справлялась с поставленной задачей. Передо мной сидело мое родное тело, а я не могла разрушить паутину из управляющих нитей, созданную неизвестным злодеем. Две недели. Целых две недели я пыталась подчинить лича, но не продвинулась в этом ни на шаг.

— Слушай, может, пора меня отпустить. Я ведь хорошо себя веду, не пытаюсь сбежать, — вырвал меня из мрачных размышлений Филимон.

И это была еще одна проблема, которая нависла надо мной острым карающим мечом. Мне чудом удавалось скрывать присутствие нежити в моей комнате, и это могло в любой момент измениться. Однажды я забыла обновить звуковой барьер перед уходом на занятия, и Риннаэль чуть не вломилась ко мне в комнату в оружием наперевес, когда вечером вернулась в общежитие и услышала жуткое рычание, исходящее из спальни. Хорошо, что я вовремя подоспела и объяснила эти звуки тем, что изучаю нежить, записи с ее воем и подозреваю, что у нее есть собственный язык. Естественно, это было полным бредом. Эту псевдонаучную теорию я опровергла еще в пятнадцать, когда вместе с учителем зачищала гнездо гулей. Рычали они совершенно разрозненно, одновременно и только мешали друг другу. Мы захватили двоих, поместили в разные концы дома, в котором остановились, и одному вылили кислоту на руку, а другому воду. Они громко рычали, кричали, но не смогли обменяться информацией. Гуль, которому вылили воду первый раз, не отдернул руку от кислоты, а второй не отдернулся от воды после кислоты. Следовательно, ни интеллекта, ни социального взаимодействия у нежити третьего и второго порядка не было. Риннаэль об этом тоже знала, но списала все на мою жажду выслужиться перед рос Эрнстом на его факультативе для одаренных.

Еще один случай чуть не привел меня к разоблачению, когда настырный Висаак почти вломился в мою комнату перед утренним занятием по физподготовке, чтобы выволочь меня из кровати, но тогда Хризантемус вовремя оплел все своими ростками и намертво запечатал дверь. Третьего подобного случая я не собиралась дожидаться, поэтому денно и нощно ломала голову над тем, что делать с личами. Учителя я не могла убить, контролировать долго тоже. Закопать — отличное решение, но где гарантия, что я смогу ночью вывести его из общежития до погоста незамеченным? Я пребывала в тупике, и это сводило меня с ума.