– Хватит! – гаркнул я, пару НПС с противоположной стороны улицы испуганно уставились на меня.

Рука замерла. Я взялся за хвост и безуспешно попытался выковырять его из металлических пальцев.

– Ну-ка, отпусти! – снова повысил я голос. Пальцы нехотя разжались. Вот и молодец. Я положил хвост в инвентарь. Эта игра меня доконает.

-–

– Месье! Месье! – старческий, дребезжащий голос явно обращался ко мне.

Обернувшись, я увидел сильно сгорбленного старика НПС, в какой-то старой ободранной одежде. Он еле стоял. Его рука, опирающаяся на клюку, заметно дрожала.

– Месье! – со скрипом произнес он, – Помогите ветерану Третьей Освободительной Войны…

– Что случилось, отец? – я подошел поближе. Седые кустистые брови старика зашевелились, из-под них вспыхнули черные и совсем не старческие глаза.

– Ааа, ты из этих, – тихо, но уже без дребезга произнес старик. Рука с клюкой перестала дрожать, а спина старика распрямилась.

– Из кого, из «этих»? – удивился я.

– Из «горчичников», – старик повернулся и явно собрался уходить, – из тех, что на свалке живут.

– Я нигде не живу, мне негде жить.

Дед засмеялся, покашлял и сказал:

– Так «горчичники» это тоже самое. Отбросы без дома. Крысы, что дерутся за кусок масла.

Не знаю почему, но слова этого НПС задели меня, я не выдержал:

– А ты значит не «горчичник»?

Дед скривился, обиженно посмотрел на меня, как-то весь согнулся и поковылял в подворотню. У меня возникло чувство, что я упускаю какой-то важный сюжет. Вычислительные мощности у игры ограничены, поэтому детально стараются прорисовывать только то, что видит игрок. Персонажей или объекты, на которые стоит обратить внимание, выделяет более глубокое, нестандартное поведение. Тут был явно непростой попрошайка.

– Постой, отец! Подожди. Не хотел тебя обидеть. Очень тяжелые дни у меня сейчас, прости, пожалуйста.

Дед остановился.

– У меня нет денег, нет жилья, нет одежды, ни черта нет. И я совсем не знаю, что мне делать!

Старик остановился, посмотрел оценивающе на меня. Хмыкнул.

– Не знаешь, что делать? – проскрипел он.

– Ну есть вариант. Мне посоветовали в приют обратиться, – я помахал рукой в сторону возможного нахождения храма.

– Не советую. Запрут, – отрезал дед.

– В каком это смысле? – удивился я.

– В прямом, малец, в прямом, – дед усмехнулся, – посадят под замок на какой-нибудь храмовой кузнице, и работай на святош с утра – до поздней ночи. Будешь им капусту растить, иль уголь грузить. Вон Айван пошел к ним с голодухи, и все, никто его больше не видел. Тут бесплатно ничего не бывает, в городе. Не та атмосфера. А все от фонарей. Зальют все ворванью своей, а она горит и газы распространяет. И все сволочами становятся.

Если окончание этого монолога я не очень понял, то первую половину понял отлично. В храм мне нельзя.

– Дедушка, а как звать-то тебя?

Старик приосанился, пошевелил кустистыми бровями, сверкнул глазами:

– Герр Зебулон Херберт Аддер! Но можешь звать меня просто – Герр Зебулон!

– Герр Зебулон, – мне стало интересно, – а вы за кого воевали-то в этой, Третьей Освободительной Войне?

Старик опять обиделся.

-–

Вы вошли в район Ямы

Уровень безопасности: Красный. Внимание: данный район не рекомендуется к посещению игроками, не достигшими уровня 10!

Стемнело. Пройдя закоулками, спотыкаясь на железнодорожных путях и перебравшись через самодельный шатающийся мостик, мы подошли к полуразрушенному зданию.

– А вот и наш дворец, – проскрежетал старик.

Половина здания обвалилась, в оставшихся стенах зияли провалы окон. Торчали балки, кирпичи, какие-то железки. На втором этаже, пустив корни вдоль стен, росло кривое черное дерево. На оборванной вывеске с трудом можно было прочесть: Таверна «Дикая Чайка».