Капитан, слюнявя палец, переворачивал листки, пробегал взглядом строчки и качал головой. Странно все это. Похоже на бандитскую разборку. Среди местных парней и мужиков много шпаны и хулиганья, но никто из этих бакланов никогда не совершит жестокого убийства с применением пыток, кишка тонка. Да и автомобилей БМВ седьмой серии во всем районе по пальцам считать. Значит, действовали не местные знаменитости, а залетные бандюки, предположительно из Москвы. Но зачем московским бандитам катить две с половиной сотни верст в соседнюю область, неужели в городе или в ближнем Подмосковье совсем не осталось мест, где можно спокойно пострелять и порезать друг друга? Что ж, в таком случае дела нашей дорогой столицы совсем плохи.

В глубокой задумчивости капитан дочитал две последние строчки. Подписи мотоциклистов и приписку, сделанную другим почерком. «Заявление принял прапорщик милиции Гуревич».

– Заявления пока не регистрируй, – приказал Зубков. – Мне самому надо побывать на месте. Если показания подтвердятся, обнаружим хотя бы одно тело, созвонюсь с районным прокурором. А то поднимем раньше времени крик и шум: у нас три трупа, ля-ля три рубля. И осрамимся хуже жуликов. В районе пальцами будут показывать, прохода не дадут…

– Похоже, ребята не врут. Какой им смысл?

– Давай без рассуждений. Поисками смысла занимайся в свободное от службы время. Эти мотоциклисты случайно не датые? Не обкуренные?

– Ни боже мой.

– Где они?

– На улице гуляют.

– Хорошо, – капитан задумался: сезон отпускной, милиционеров в поселке всего четверо, это если считать самого Зубкова. – Позвони сержанта Косенко. Скажешь, капитан приказал прибыть сюда. Срочно. Пусть выгонит с заднего двора на площадь «уазик»и держит его под парами. Надо взять из оружейки два автомата и боекомплект. Плюс бронежилеты.

– А я как же, товарищ капитан? Ведь я же…

– На хозяйстве останешься, – свел брови Зубков. – Должен кто-нибудь выпустить тех ханыг, которых ты, великий гуманист, запер на ночь. Спас от бешеной собаки.

– Но ведь я…

В голосе прапорщика жалобные нотки. Он возился с мотоциклистами, помогая им правильно составить заявление, внимательно выслушал их, поднял с постели капитана. Так старался, что едва в лепешку не расшибся. Другой дежурный, тот же Косенко, и разговаривать с парнями не стал, даже дверь бы не открыл. Пусть себе сидят на холодке остаток ночи и ждут начала рабочего дня, начальство разберется, кто кого пострелял.

А Гуревич как настоящий следователь прокуратуры снял показания, правильно протоколы заявления. И вот выкусил хрен с маком. Сослуживцы выедут на место происшествия, проведут его осмотр, найдут вещдоки. Возможно, схлестнуться с настоящими бандитами и убийцами. Гуревич готов к этой жестокой схватке. Как-никак в армии он не на каптерке отирался, не сухие пайки и подштанники солдатам выдавал, всю дорогу охранял строгую зону, набитую особо опасными преступниками, бандитами и убийцами. Отличник боевой и политической подготовки. Дембельнувшись, окончил среднюю школу милиции. И с физкультурой в хороших отношениях, призер двух областных спартакиад. По большому счету, Гуревич весь из себя такой хороший, такой правильный, такой честный, что самому иногда тошно становится.

Правда, в захолустном поселке его талантам развернуться. Когда вокруг одна бытовуха, мелкая хулиганка, воровство кур и тряпья, до великого сыщика не поднимешься. Но вот он шанс проявить себя. Шанс и облом… Гуревичу придется пропустить самое интересное, самое захватывающее событие, ему снова париться в этом клоповнике, гадать кроссворд и выпускать из камеры проспавшихся алкашей. Обидно до слез.