Примерно через час после допроса Гюнтер с Тарасовым переместили пленных на спасательную палубу и загрузили в эвакобот. Пьер не стал заморачиваться с соблюдением формальностей и вызывать копов, а просто решил пожертвовать одной из шлюпок – все равно у нас их переизбыток, учитывая резкое сокращение личного состава. То есть в общем и целом все закончилось благополучно, как заявил Тарасов. Оба силовика были весьма довольны собой и ушли от меня в отличном настроении. Впрочем, не исключено, что причиной тому стала распитая на троих бутылка коньяка. Но тут не уверен – лично меня принятый с устатку ароматный напиток вдохновил не особо. Куда больше хотелось завалиться спать. Ан не судьба, дражайший шеф пожаловал. И затеянный кофеек пришелся весьма кстати. Лишь бы патрон не догадался под это дело еще и сигарой угоститься, что было бы весьма печально – вентиляция в моей каюте на такие нагрузки не рассчитана, равно как и мои многострадальные легкие.

Пока варился обещанный кофе, я мучительно соображал, как бы поприличнее накрыть столик в гостиной – раньше как-то не выпадало оказии принимать столь высокого гостя, и сервировкой я особо не заморачивался. Надо отдать шефу должное, замешательство мое он увидел и сам, без приглашения, завалился на кухню, где и занял место за столом – совсем как Тарасов до него. Облокотился устало на столешницу и уставился застывшим взглядом на холодильник. И только тогда до меня дошло, что родное начальство, как бы помягче… слегка подшофе.

– Угощайтесь, патрон. – Я поставил перед Пьером объемистую кружку и уселся напротив, вооружившись точно такой же. – Уж извините, наперстков не держим.

– Спасибо. – Виньерон не поморщившись хлебнул горячего варева, чем удивил меня до глубины души, и повторил: – Спасибо.

– Не за что, – отмахнулся я. – У меня этой бурды много.

– Не юродствуй, Паша! – Взгляд Пьера на миг стал холодным, что твой айсберг, но шеф тут же смягчил тон: – Ты прекрасно понял, о чем я.

На это я не нашел что возразить и некоторое время молча потягивал кофе, украдкой позыркивая на начальство. Мне просто-таки необходимо было собраться с мыслями, тем более что Пьер не возражал.

– Патрон, можно вопрос?

– Валяй.

– Вы бы действительно выбросили их в космос?

А что вы хотели? Надо оправдывать почетное звание жилетки и духовника в одном лице, как бы кощунственно это ни звучало.

– Хочешь правду? – Виньерон наконец дал волю чувствам и с отвращением отставил кружку. – А правда, Паша, такова: отправил бы. Не думай, что я совсем без царя в голове. Я просчитал ситуацию гораздо быстрее тебя, но… надоело. Вот просто надоело. Прятаться от всех, шифроваться, как вы, молодежь, выражаетесь. Кланяться встречным-поперечным по той лишь причине, что они облечены какой-то властью. Бегать от гангстеров. Опасаться федералов. От коллег скрываться. На-до-е-ло. Обрыдло. Наверное, нервы сдали.

Нет, фигня. Темнит шеф. У кого угодно могли нервы сдать, только не у него.

– Не веришь? – правильно истолковал Виньерон мое многозначительное молчание. – Ну да, кого я пытаюсь обмануть. На самом деле, Паша, мне вдруг до зуда в руках захотелось бросить всей этой своре вызов. Чтобы, как когда-то, против всего мира. Чтобы адреналин, чтобы жизнь на кон, чтобы ответить ударом на удар – просто и без затей. Достала уже эта игра в конспирацию. Как тебе такая версия?

– А вот это в вашем стиле, патрон, – кивнул я. – И что же вас остановило? Вряд ли только мое вмешательство.

– Ты вовремя встрял, да и парни тебя поддержали.

– Но?..

– Но мне просто показалось обидным похерить величайший проект в карьере. Мы все уже столько сил в него вложили, что стало элементарно жалко бросать все на полпути. Раз уж ввязались в авантюру, надо ее довести до логического конца.