– Мама, эти дяди плохие, да?

– Да…плохие и поэтому надо вести себя хорошо. Слушаться маму.

Быстро натягивая колготки обратно и ощупывая себя снова и снова.

– Что вы там так долго?

– Сейчас-сейчас!

Нет телефона. Господи! Помоги! Где ж я его деть могла? Или украл кто-то. Почему именно сейчас…Ну где же он?

– Выходите. Вы начинаете меня злить.

Я вывела Таю за руку и посмотрела на Яшу он так и стоял между нами и Закиром с палкой и смотрел на него исподлобья. Я даже не сомневалась, что он бы бросился на ублюдка если бы тот нам угрожал. Папин мальчик. Весь в Макса. Даже смотрит как он – зверенышем…и снова эта боль полосует по нервам. Его папа по другую сторону баррикад, и я уже не знаю кто он на самом деле.

Чечен расплылся в улыбке, едва нас увидел. Поправил штаны и сделал несколько шагов ко мне навстречу,

– Теперь скажи своим детям пусть погуляют, а мы с тобой отойдем ненадолго.

А вот этого я не ожидала прямо сейчас. Думала удастся время потянуть, поговорить. Идиотка! Оглянулась на Яшу и на Таю и стиснула челюсти. Если откажу, что будет? Он ведь с автоматом и ножом. Может убить нас прямо здесь. Тяжело дыша перевела взгляд на чечена, а он, видя мое замешательство улыбаться перестал.

– Скажи, чтоб погуляли и никуда не уходили. Не то с собаками найду. И хватит мне улыбаться. Пошли.

Надо медленно выдохнуть и думать только о детях…я должна думать только о них.

– Мам, а можно я поиглаю… – и сотовый мне протягивает. От ужаса у меня зашевелились волосы на затылке и прошибло холодным потом. Если Закир сотовый отберет, то увидит смску и поймет, что кто-то идет за нами и номера узнает. Я выхватила у нее телефон и раздавила его ногой.

– Ах ты сукааааа! – взревел чечен и бросился на меня, схватил за горло. Я отбивалась, что есть мочи, как меня учили на курсах самообороны, как учил сам Максим. Но что я против здоровенного мужика с военной подготовкой? Он навалился на меня, опрокидывая на землю, придавливая всем телом. Замахнулся и наотмашь ударил по лицу, по одной щеке, потом по другой.

– Тварь! Сука! Я тебя на куски порву!

И вдруг глаза широко распахнул и застыл. Потом медленно назад оборачивается, а я увидела Яшу с окровавленным ножом. Видимо стащил его у чечена, когда первый раз на него набросился. Оттолкнула от себя Закира что есть силы и он на бок с хрипом завалился, а я вскочила на ноги, схватила Таю на руки и Яшу за плечо.

– Бежим! Быстрее!

Потом все же склонилась к раненному Закиру, который держался за бок и хрипел, выдернула флягу у него из-за пояса, сунула за пояс себе, отобрала автомат, зажигалку, конфеты. Направила на него дуло автомата…потом передумала. И нет не от жалости…патронов жалко. Я не знаю сколько их у него там, а нас могут преследовать.

– Яша, беги! Так быстро как умеешь!

Мы бросились вглубь леса, что есть мочи, не оборачиваясь. Вот и все. Обратной дороги больше нет. Надо выбираться отсюда.

Мы бежали около часа или двух. Путаясь вокруг деревьев и слыша вдалеке собачий лай. Ублюдки обнаружили своего товарища и теперь гнались за нами. Я отрывала от одежды куски ткани и бросала в кустах, а мы мчались совсем в другую сторону, чтобы запутать следы. Так учил меня Максим…Он учил меня всему в этой жизни…всему, кроме того, как жить без него. И это самое жестокое, что он сделал со мной – оставил одну. Одну со всем этим адом, со всеми этими страшными сомнениями, с жуткими доказательствами его вины…нет! Не вины! Хуже! Доказательствами того, что он и не он вовсе. Доказательствами того, что нас не было никогда…А как же небо? Оно тоже мне лгало?