− Чего припёрлась?

− Сказать, старче, что тебе не только от ревматизма надо таблеточки пить, но и от деменции. Ты свою папку с доками в моей машине на заднем сиденье забыл, – протянула её Андрею.

− Спасибо. Кланяться в ноги не буду. Можешь не ждать, – улыбаясь, отложил документы в сторону. Выглядел он уставшим настолько, что даже ирония сегодня была слабой, и не бесила, как обычно.

− О чём ты, дорогой? У тебя сразу перья твои павлиньи из ж*пы бы выпали. Я даже не рассчитывала на это. Мне вот интересно другое, с чего бы это твоя забывчивость? Это подкат такой идиотский? Или просто соскучился? Так сказать, чтобы чаще виделись.

− Упаси, Боже. Завтра ещё раз в церковь зайду: свечей поставлю, Псалом куплю, и соли на порог насыплю. От нечестии, говорят, помогает.

− Мелом круг начерти вокруг клиники и Библию почитай.

− Поможет?

− Нет. Но я бы на это посмотрела, вместе с врачами из психбольницы,− улыбнувшись, поднялась. – Поехала я. Пора нести в мир п*здюли и оплеухи, а то, кроме меня же, некому.

− На каком кругу ада ты работаешь?

− Иногда возникает чувство, что на самом еб*нутом.

− Баева, – окликнул меня у самой двери. Обернулась. – Спасибо за документы.

− На здоровье. А таблеточки для памяти всё же попей.

Баева скрылась за дверью, а я сделал глоток уже остывшего кофе и, кривясь, отодвинул чашку на край стола. Дежурство сегодня выдалось утомительным. У Епифанцевой поднялась температура, у Гладкович закровили швы. Суета, капельницы, перевязки, полный контроль над ситуацией. Ночь почти без сна. Я про эти документы вообще забыл. Покосился на папку и, невольно усмешка на губах. Настроение подняла, чертовка. Впервые не выбесила, хотя пыталась. Вчера, наблюдая за тем, как она морально разъ*бывала собственную сестру, а за одно и Даньку, в голове мелькнула занимательная мысль. Она не для хайпа и привлечения внимания это делает. Это не попытка выглядеть ярче. Её просто бесит тупость, вбитые с младенчества в голову стереотипы и *бучий стадный рефлекс. У неё какие-то свои представления о жизни и свои собственные правила. По чужим эта дикарка играть никогда не будет. От того, вместо раздражения, её всплеск вызвал лишь уважение и желание успокоить. Вообще, набрал её номер вчера от балды. На такси влом было ехать до сервиса, а Баеву хоть позлить можно. Да и отвечает она на стёб всегда за*бись. Просто верх иронии и сарказма… Да, бл*ть, конечно, я словил себя на мысли, что оправдываю этот поступок всякой х*етой. Но причина была в том, что там, на кухне Франца, эта провоцирующая, стебущая, быдловатая девка меня зацепила, своим еб*нутым напором, до странных разрядов вдоль позвоночника и непривычно яростного огня желания, вскипевшего в жилах. Так, что до сих пор ощущается на ладони тепло её кожи и бьющаяся жилка под пальцами. И теперь воспринимать её просто, как раздражающий меня фактор, них*я не получалось.

***

− Отдел кадров уже утвердил на должность Олега Владимировича, − спокойно, но с напором произнесло моё начальство. Вот не зря говорят, что если пришёл п*здец, то это надолго. Покосилась на этого недосамца, который похотливо пялился на мою грудь, не стесняясь даже Викторовича, видимо, надеясь на мужскую солидарность. Выкуси, с*ка.

− Ну, передайте отделу кадров, что шутку я оценила. Теперь пусть пришлют нормального помощника, − дело в том, что моя любимая Аня переходит в другой отдел в качестве повышения, а я остаюсь без помощника. Даже секретаря нет, сама за кофе бегаю.

− Анастасия Николаевна, что вас конкретно не устраивает? – по сжатым в замок рукам было понятно, что Викторович начинал звереть.