Только в этом случае – если я хоть чему-то научилась, пока была ее протеже, – нить привела бы в действие мину или иное оружие.

В шарльере обстоятельность не бывает лишней.

– А Рэк мог оставить еще какие-нибудь сувенирчики? – спросила я, когда мы вошли друг за другом.

– Нет, сувенир всего один – и он чуть не выскользнул из моего серого вещества. – Прозор вытащила из пояса какую-то вещь размером с большой палец и протянула мне. – А вот об этом я не забыла. Нацель сюда свои лампы. Сурт помогла соорудить эту штуковину из причиндалов, которые мы вытащили из «Королевы».

– Это для чего-то нужно?

– Коротковолновый трещальный локализатор. Он замигает, когда подойдем близко к складу – если старушка Проз не забыла частоты. Вместе с топливом спрятан передатчик – в таком месте, где обычный вор-разумник не станет искать. Рэк не хотел, чтобы кто-то разграбил его тайник и ушел безнаказанным.

Я уставилась на кое-как собранное устройство, выглядевшее совершенно мертвым.

– Так у нас проблемы?

– Доверься мне, детка.

За дверным проемом начиналось подобие коридора, постепенно уводившего вглубь шарльера. Мы потеряли связь с главным кораблем, как только отважились сделать несколько шагов, но Прозор сказала, что этого следовало ожидать, – ничего необычного, по меркам шарльеров.

С обеих сторон были ниши с постаментами для статуй. То, что от этих изваяний осталось, выглядело так жалко, что даже потрогать не хотелось. Судя по тому, что мы видели в лучах нашлемных фонарей, все это были солдаты, одетые в чешуйчатые доспехи; их руки сжимали невидимое оружие.

Мы продолжали спускаться. Я посмотрела на локализатор, желая, чтобы сигнал зажегся. Но пока ничего не происходило.

Грохот повторился – такой же, как и прежде. Мне взбрело на ум, что у поглотителя несварение желудка: съел какую-то ерунду и теперь ворчит. Поглотитель не должен был ничего глотать после того, как его сковывали и помещали в центр мира, но иногда что-нибудь отламывалось и падало в него. Случалось так, что это запускало цепную реакцию: поглотитель объедался, делаясь все толще и тяжелее, и от маленького царства оставались только горячие обломки.

– Не слишком обнадеживает, – заметила я, глядя на безжизненный локализатор.

– Это была просто мера предосторожности, – беззаботно ответила Прозор. – А может, я и впрямь перепутала частоты. В моей башке случилось несколько протечек с тех пор, как Боса соорудила мне новую вмятину на черепе…

Устройство замигало.

– Прозор, – сказала я.

– …или Жюскерель их поменяла и не сообщила мне, или в передатчике Рэка что-то скисло, или…

– Прозор, – повторила я тверже.

– Что это значит? – спросила Фура, склоняясь над устройством.

На конце «большого пальца» был узор из лампочек: крупная в кольце из маленьких. Центральная мигала ярко, но в кольце одна тоже пульсировала, указывая на коридор перед нами.

– Это значит, что мы на верном пути, – сказала Прозор. – А вы все сомне…

– Идем дальше, – перебила Фура.

Я держала устройство вертикально перед собой. Свет то вспыхивал, то гас, но в целом становился ярче и ровнее по мере того, как мы приближались к тому месту, где пол выравнивался. Там мы миновали еще один арочный проем, похожий на первый, а затем вошли в зал, слишком просторный, чтобы наши фонари могли его осветить полностью. Мы остановились на несколько секунд, а затем продолжили путь. Через трещальные приемники доносился лишь звук, с которым трудились дыхальные механизмы скафандров.

– Мы на месте, – сказала Прозор.

Фура повернулась к нашей открывательнице: