«Он, – пронеслось в голове. – Цель».

Риана с огромным усилием кое-как поднялась на четвереньки. Большего сделать не удалось.

– Ты хорошо дралась.

Слова даэва током пробежали по спине. Риана ненавидела себя за то, что они доставляют такую радость. Она хотела было ответить, что искусство катар-талах не обрадовало бы даэва так сильно, если бы Риана ещё была свежа и здорова, когда тот оказался возле неё. Но только молчала, глядя в зелёные глаза с золотыми искорками, которые отчётливее проступали в темноте.

«Опять», – отчаянно пронеслось в голове. Валькириям никогда не рассказывали, что у даэвов есть таинственная сила – одним взглядом, голосом подчинять себе. Риана узнала это сама за годы, проведённые в плену. Большинству из даэвов ей удавалось противостоять. До сих пор – кроме одного.

И вот ещё один даэв пробовал свою силу против неё.

Не получив ответа, зеленоглазый шагнул вперёд, открывая взгляду Рианы светлокожее, будто выточенное из мрамора лицо.

– Не знал, что валькирии умеют проливать кровь. Кто научил тебя?

«Мастер Инаро», – пронеслось в голове, но Риана заставила себя промолчать и плотнее сжать зубы. Даэвам нельзя доверять. С ними вообще нельзя вступать в диалог. Сказав лишь слово – ты уже проиграла.

– Покажи мне свои крылья. Они черны, как ночь, ведь так?

Пришелец наклонил голову вбок. Риана смотрела, как рассыпаются по чёрному бархату камзола угольные пряди шелковистых волос.

«Ты должна его убить, – напомнила она себе. – Таков твой долг. И, может быть, Тот сдержит своё слово… и освободит. Позволит умереть».

Как не вовремя эта слабость. Впрочем… может, как раз – вовремя?

– Ты станешь мне служить?

Она не сразу поняла, что Цебитар задаёт ей вопрос.

– Я не служила и никогда не буду служить никому, кроме зиккурата Сизых Облаков, – голос хрипел, когда Риана произносила это вслух.

Маркус постоял за решёткой ещё какое-то время, потом развернулся и пошёл прочь.

Риана осталась одна. Закрыла глаза и, преодолев боль, попыталась провалиться в сон. Она лгала. Не смела сказать вслух о том, за что до самой смерти будет себя презирать.

«Ты служила даэву, жалкая тварь, – неумолимо настаивал голос внутри неё. – Ты предала всё, чему присягала».

Золотые волосы, рассыпавшиеся по белым плечам, промелькнули у неё перед глазами.

«Будь проклята их красота. Будь прокляты они все».

Если бы валькирии верили в богов, Риана молилась бы своим, упрашивая простить за всё, что успела совершить. Но у валькирий были только храмы, в которых они поклонялись сами себе.

«Ты не заслуживаешь, чтобы кто-то тебя искал, – подумала она. – Ты не заслуживаешь ни свободы, ни смерти. Мастер Инаро никогда не позволил бы тебе войти в храм, если бы знал, кем ты стала».

Маркус уже почти покинул Колизей, когда дорогу ему преградило тучное тело распорядителя арены.

– Многие были недовольны, патриций. Вы сорвали хорошее пари.

Маркус поморщился. Говорить с Луцио было ниже его достоинства, но иногда приходилось делать и это.

– Что вы хотите? Чтобы я вернул вам разницу?

– Нет-нет, патриций. Кто-то был недоволен, кто-то напротив… Когда люди увидели вас на арене, ставки на местах подпрыгнули.

Распорядитель понял, что ляпнул, и попятился назад. Маркус молча смотрел на толстяка.

– Луцио, – сказал он неожиданно, – что вы будете делать с этой гладиаторшей? Завтра снова выставите её на пари?

– Думаю, да. Что ещё я могу с ней делать?

– Вы видели её? Она едва может встать. Такой боец только подпортит вам репутацию.

– Она принесла мне немало денег, принесёт и ещё. Ну, отлежится немного.