Нам также повезло с жильем. Когда мы поженились, Джейн училась на выпускном курсе в Вестфилдском колледже в Лондоне и ей приходилось ездить в Лондон каждую неделю. Это означало, что нам нужно было найти жилье, в котором я мог бы обходиться без посторонней помощи и которое располагалось бы где-нибудь посередине, потому что ходить далеко я не мог. Я попросил администрацию колледжа о помощи, но заместитель по хозяйственной части разъяснил мне, что не в традициях колледжа помогать сотрудникам с жильем. Поэтому мы подали объявление о том, что хотим снять квартиру в одном из новых домов, которые строили на рыночной площади. (Несколько лет спустя я узнал, что эти квартиры фактически принадлежали колледжу, но они ничего не сказали мне об этом.) Когда мы вернулись в Кембридж после лета, проведенного в Америке, оказалось, что квартиры еще не готовы. В виде исключения и большого одолжения завхоз предложил нам комнату в общежитии для аспирантов. Он сказал: «Обычно за ночь за комнату мы берем двенадцать шиллингов и шесть пенсов. Но поскольку вас двое, с вас двадцать пять шиллингов».

Мы прожили в этой комнате всего три ночи. Потом мы нашли маленький домик примерно в сотне метров от моего факультета. Он принадлежал другому колледжу, и его снимал один из сотрудников этого колледжа. Он недавно переехал в другой дом в пригороде и уступил нам свой дом на оставшиеся три месяца, в течение которых еще действовала его аренда. В течение этих трех месяцев мы нашли еще один дом на той же улице, стоявший пустым. Сосед уведомил хозяйку дома, жившую в Дорсете, что очень нехорошо держать дом пустым, в то время как молодая пара мыкается без жилья. Хозяйка из Дорсета сдала нам дом. После того как мы прожили в доме несколько лет, мы решили купить его и отремонтировать. И мы попросили колледж о кредите. Колледж взвесил все обстоятельства и решил, что рисковать не стоит. В конце концов мы взяли кредит в строительной сберегательной кассе, а мои родители дали денег на ремонт.

Мы жили там четыре года, до тех пор, пока я еще мог подниматься по лестнице. К этому времени колледж по достоинству оценил меня и вдобавок сменил завхоза. Поэтому они предложили нам квартиру на нижнем этаже в доме, принадлежавшем колледжу. Этот дом подошел мне как нельзя лучше: в нем были большие комнаты и широкие двери. Дом находился практически на равных расстояниях между основными местами моей работы, так что мне удобно было добираться и до колледжа, и до факультета в университете на электрическом кресле. Этот дом был также хорош и для наших троих детей, потому что был окружен большим садом, за которым ухаживали садовники из колледжа.

Вплоть до 1974 года я был в состоянии сам ухаживать за собой: есть, вставать с кровати и ложиться. Джейн помогала мне и справлялась с двумя детьми без посторонней помощи. Потом дела пошли хуже и нам пришлось попросить о помощи моих аспирантов. В обмен на бесплатное проживание в нашем доме и мои консультации они помогали мне вставать и ложиться. В 1980 году мы обратились в сообщество персональных медсестер, которые приходили к нам на час-другой вечером и утром. Но в 1985 году я заболел пневмонией. Я перенес трахеостомическую операцию и после этого стал нуждаться в круглосуточной сиделке. Это стало возможным благодаря грантам от различных фондов.

До операции моя речь становилась все более невнятной, ее могли понимать только хорошо знающие меня люди. Но, по крайней мере, общение было возможно. Я диктовал секретарше свои научные статьи и проводил семинары с помощью переводчика, который переводил фразы с моего языка на английский, произнося их более тщательно. Трахеостомия полностью лишила меня способности говорить. Ассистент показывал мне карточки с разными буквами, а я мог только поднимать брови, помогая выбрать нужные буквы, чтобы сложить их в слова. Очень трудно поддерживать разговор таким образом, уж не говоря о том, чтобы писать научные статьи. Слава богу, компьютерный специалист из Калифорнии, которого звали Уолт Волтош, прослышал о моей беде. Он написал компьютерную программу, которую назвал